Кстати, батя и не подозревал, какого страшного и коварного
экзекутора он приставил к моему брату. Его самого в детстве
воспитывал мужчина, отставной звездный пират, персональный
пенсионер фирмы, инвалид всех групп и великий знаток тонкостей
"фольклора" всех планет, где есть или был когда-нибудь "фольклор".
Ну, ничего, дополнительный денёк работы моих секретарш исправит
ситуацию, главное сразу про увольнение этой Дропсон Сэму не
рассказывать, а то мы этот день по сценарию не дотянем. И пускай
потом каким-нибудь пипалам рассказывают, что имидж ничто.
Мисс экскурсовод, в отличие от своей бывшей секретарской формы,
была одета в строгий черный костюм, состоящий из приталенного
жакета, белоснежного жабо и узкой, чуть ниже колен, длинной юбки с
высоким разрезом сбоку, и туфли на тонюсенькой шпильке. Для пущей
строгости на ее носу возлежали огромные овальные очки, без
диоптрий, естественно, а на затылке – волосы, убранные в пучок.
Прямо как у моей сегодняшней. Все это делало образ очаровательной
девушки в глазах детишек таким строгим и весьма сексуальным – в
глазах наиболее угнетенной половины их родителей. Ну-у-у, будем так
считать. Вдобавок, она хорошо смотрелась на фоне пестро и
разнообразно одетых сорванцов, что создавало завершенную
композицию, которую и лицезрела в данный момент по новостным
каналам половина всего мира.
Другая же половина данную передачу, естественно, не смотрела.
Ведь у красных, конечно, нет таких красивых девушек и
жизнерадостных детей. Поэтому смотреть им на это неинтересно, а
может и завидно! Шучу, конечно. Но наши передачи они у себя
действительно не показывают. Как, впрочем, у них нет еще, конечно
же, и меня, по той самой причине, что я есть здесь и мне тут пока
лучше, чем если бы был там. Хотя и не совсем в этом уверен.
В центре зала под потолком висела громадная голограмма Джона
Манштейна Основателя. В свое время имиджмейкеры заставили его
сидеть неподвижно перед сканерами в течение получаса. Потом запись
смонтировали в бесконечное кольцо, и теперь сверху на посетителей
смотрел живой мистер Манштейн Основатель и всем улыбался своей
доброй отеческой улыбкой. У него так мило топорщились огромные,
пшеничные с проседью усы, он время от времени дружески всем
подмигивал, так что создавалась полнейшая иллюзия того, что он
чуточку стесняется своего величия и просит немножко прощения у всех
за содеянные великие дела. Конечно, никто не может устоять перед
его обаянием и очарованием. И, конечно, все ему сразу прощается, и
все возгорают к нему любовью и полнейшим доверием. К нему, и к его
фирме, естественно. А вы думали, для чего ещё музей
существует?!