Ну, херувимчик во плоти,
Нет только крыльев за спиной,
В сравненье с девушкой такой,
Я – апельсинчик заводной,
Ни дать ни взять, как ни крути.
И почему я раздражаюсь,
Никак девчонке не понять,
А я и сам хотел бы знать,
На что мне всё-таки пенять,
Себе и сам я не признаюсь…
Вчера как пчёлки на цветок
Девчонки юные слетались,
В меня без памяти влюблялись
И за моё вниманье дрались,
Тем выражая свой восторг.
А я – Орфей, я – свет в окне,
Они, как нежные дриады,
Из уст моих познав рулады,
Меня любить до гроба рады,
И нет на свете равных мне.
И вот, казалось, Эвридику
Я верную себе нашёл,
Я до себя её возвёл,
Средь роя облепивших пчёл,
А в спину получаю пику;
В одном мы с ней театре служим,
И никому, как мне, видней,
Я – невидимка рядом с ней,
Я, словно паж, как грум при ней,
Бездельник праздный и досужий;
Во мне мой гений не признали,
Ведь роли получаю я
Лишь только ей благодаря…
Старания напрасны, зря,
И всё изменится едва ли;
И мне уже не до бравады,
Последний факт меня добил,
Лишил меня остатков сил:
Я ни одной не получил,
А Нина даже две награды;
Вклад в театральное искусство
Она какой-то там внесла,
Театр как будто бы спасла,
Встряхнув его от дрёмы, сна
Многозначительное русло…