«Работа жизни» продолжается неостановимо, невзирая на трудности, и потому можно справедливо упрекнуть современников, увидевших в том же «Дне Восьмом» лишь эмпиреи, красивую мечту.
Но кое-что действительно смущает. Трудности, препятствия? Да, действительно Теофил Норт сталкивается с бездушием, лицемерием, корыстолюбием, обманом. Джон Эшли – с этого «День Восьмой» и начинается – чудом избегает гибели: по ложному обвинению он был осужден на смерть, а персонажам «Моста» и вовсе не дано избавления, и тем горше и бессмысленнее кажется их конец, что происходит он в момент просветления. Маркиза де Монтемайор, получив урок мужества от своей маленькой служанки, ощущает готовность к новой жизни, щедрой, свободной от себялюбия; переписчик Эстебан внимает неуклюжим и мудрым словам капитана Альварадо – «мы делаем что можем, мы бьемся… сколько есть сил» – и делает шаг из одиночества по направлению к людям; дядя Пио обретает новую надежду в лице малыша Хаиме. И вот все они, вместе с обрывками моста, летят в реку.
Но удивительно: описана эта гибель так светло и беспечально, что не только трагедии – драмы в ней не ощущается. И тогда вспоминаешь уже не смерть, а жизнь героев. Верно, она была не безоблачна, но слишком уж легко им давалась их работа жизни; словно не стена перед ними, а тонкая паутина, сквозь которую можно пройти, даже и не заметив. Вот чего не хватает в книгах Уайлдера – сопротивления жизненного материала. В них много веры, любви – это прекрасно. Но, не встречая серьезного сопротивления, такая вера рискует немало потерять в своей истинности.
Тут вспоминается еще один соотечественник и современник Уайлдера – Уильям Фолкнер. Он, как известно, признавал принадлежность к одной лишь литературной школе – школе гуманизма. Так же мог бы, по чести, сказать о себе и Уайлдер. Но Фолкнер не страшился сталкивать своих героев с самыми немыслимыми препятствиями, напротив, громоздил их одно на другое, полагая, что только таким образом можно проверить стойкость человека, его способность «выстоять и победить». У его героев эта способность выстраданная, у героев Уайлдера – дарованная.
Лишь однажды писатель изменил этому обычаю – и получилась вещь сильная, пожалуй, наиболее значительная в творчестве Уайлдера – «Мартовские иды».
Правда, тут «поработало» само время. Роман писался сразу по окончании Второй мировой войны (вышел он в 1948 году), которая убедила западных интеллигентов-гуманистов вроде Уайлдера, что одной веры, терпения, любви мало для того, чтобы остановить разнузданные силы, покушающиеся на самые основы человечности. Нет, писатель ничуть не утратил своего обычного оптимизма, не усомнился в идеалах, но впервые, как уже было замечено ранее, рискнул испытать их на прочность. Отсюда нетрадиционная интерпретация главного героя – Юлия Цезаря. Отсюда же и выбор времени действия: в истории бывают периоды относительно стабильные, а бывают переломные, остроконфликтные; именно такой момент и изображен в «Мартовских идах» – крушение Римской республики.