То был громадный ягуар, который услыхал гончую, догадался, что она гонит дичь, и решил воспользоваться добычей.
Беглец не пошевелился. Зверь отступил, совершив опять громадный прыжок, и через голову Робена вспрыгнул на дерево, весь ощетинившись, сверкая глазами и глухо рыча.
Беглец готовился отразить нападение. Вдруг сзади послышался шорох раздвигаемых ветвей. Он обернулся и увидел направленное на себя дуло ружья.
– Сдавайся! – крикнули ему.
Он узнал главного надзирателя Бенуа и презрительно улыбнулся. Злобная угроза тюремщика в присутствии зверя, щелкавшего зубами, показалась ему каким-то шутовством. Ягуар рвал когтями твердую кору дерева.
Он перевел глаза на ягуара и стал глядеть на него упорным взглядом укротителя. Ягуар, сощурив глаза и сузив зрачки в виде буквы «I», поддался магнетическому влиянию. Тюремщик с ружьем в руке, стоявший в позе Вильгельма Телля, был просто смешон.
– Ты что же, каналья, молчишь?
Раздалось мяуканье тигра, обыкновенно быстро переходящее в рев.
– Да тут целых два! – проговорил с удивлением, но без страха тюремщик. – Хорошо. Сперва, значит, в того, который торопится больше.
Бенуа не был трусом. Он прицелился в ягуара и выстрелил. Заряд раздробил зверю плечо. Шкура моментально пропиталась кровью.
Рана была, может быть, и смертельна, но не уложила ягуара сразу. Он прыгнул на стрелка, повалив и запустив в него когти и зубы.
Бенуа считал себя погибшим и даже не кричал, ожидая смерти.
Но сердце Робена было чуждо ненависти. Быстрее пули подскочил он к ягуару и изо всех сил дернул его за хвост. Ягуар рассвирепел еще больше и приготовился к нападению на нового противника. Тот бросил свой нож, схватил тесак и моментально отрубил ягуару голову. Метра на два ввысь ударил фонтан крови, красной и пенящейся.
Тюремщик поднялся с земли с разодранной до самой кости ляжкой. Между ним и беглым каторжником судорожно вздрагивал убитый ягуар.
Каторжник спокойно вытирал о траву окровавленный тесак, как будто ничего особенного не случилось.
Последовала долгая пауза. Ее прерывал только отчаянный лай Фарго, державшегося, однако, на почтительном расстоянии.
– Ну, что же ты? Кончай, – сказал наконец надзиратель. – Доделывай чужую работу…
Робен стоял неподвижно, скрестив на груди руки, и словно не слышал.
– К чему столько церемоний? Тот уже сделал половину дела. Пятнистый тигр оказался союзником белого