Беглецы на минуту остановили лодку и внимательно оглядели берега. Подозрительного нигде ничего не было.
– Вперед, и как можно быстрее, – тихо сказал Робен.
Лодка птицей понеслась по волнам Марони, противоположный берег которой виднелся верстах в трех.
Беглецы уже было поверили в свое близкое спасение, как вдруг позади них послышались яростные крики, затем грянул выстрел, и в воду шлепнулась пуля.
– Вперед, Казимир! Вперед! – кричал Робен, налегая на весла.
Сзади им кричали:
– Стой! Стой! К оружию!.. Лови их, держи!
Грянул второй выстрел, потом третий.
Робен обернулся и увидел, что от берега в погоню за пирогой отваливает шестивесельная лодка.
– Не робей, друг, – ободрял он Казимира. – Мы плывем быстрее их, мы еще можем от них уйти… Ах, разбойники, ах, негодяи!.. Во всяком случае, живым я им не дамся.
– Эти злые люди нас не догонят, нет, – твердил Казимир. – Мы уплывем от них.
– Видишь впереди островок? Правь прямо на него. Мы обогнем его и, таким образом, на время прикроем себя от выстрелов.
Пирога быстро приближалась к островку, но и преследователи не отставали. Выстрелы сыпались все чаще и чаще. Одна из пуль сломала весло Робена. Он схватил запасное и продолжал грести. При этом он вскрикнул от досады и поднял голову. На его крик с островка отозвался отчаянный женский вопль. Это вскрикнула госпожа Робен, узнавшая своего мужа.
Беглец увидел, как чья-то черная фигура упала на песок, как около упавшей забегали дети. Подбежал какой-то человек в европейской одежде…
Это, конечно, не враги, но кто же это такие?
Откуда взялись здесь эта женщина… эти дети?
– Великий Боже! Неужели?!
Пирога неистово неслась к берегу… Беглец греб изо всех сил… Набежавшая высокая волна подхватила лодку и бросила ее на берег. Лодка с размаху вонзилась носом в песок…
Робен, как тигр, одним скачком выпрыгнул из лодки, побежал к своей жене и с ужасом и изумлением оглядел детей, которые себя не помнили от страха…
Враги между тем приближались. Робен одним взглядом зафиксировал Андрэ, негра-бони, опирающегося на ружье, и большую лодку, стоящую под тенью дерева.
– Месье Робен! – крикнул парижанин.
– Андрэ!.. Ко мне!.. В лодку!.. А вы оставайтесь здесь, – обратился беглец к голландским матросам.
С этими словами, подхватив левой рукой под мышки лежащую без чувств жену, а пальцами схватив за одежду своего младшего сына, он бросился к другой лодке и положил их туда, между тем как Андрэ принес трех других детей и подошел, ковыляя, Казимир.