В силу неизбежной фрагментарности
заметок, а также из-за более чем недельной в них лакуны, сюрпризы
меня время от времени догоняли – но к такому мне было не привыкать.
К тому же, случались среди нежданных открытий и вполне себе
позитивные новости. Так, например, выяснилось, что зачет по
судебной медицине, на котором, как мне помнилось, я без шансов
угодил на пересдачу, теперь у меня благополучно проставлен. С
другой стороны, уже «закрытое» однажды Гражданское право мне
пришлось сдавать повторно. Так-то, предмет этот был у меня из
любимых – но внезапно оказалось, что в регулировании вопросов
интеллектуальной собственности произошли существенные и не очень
логичные изменения. К счастью, у преподавателя я числился на
хорошем счету, и, кажется, искренне удивившись и огорчившись
«нелепому и необъяснимому помутнению моего сознания», тот меня
«вытянул».
Тем не менее, провозились мы с ним
довольно долго, и когда, наконец освободившись, я вышел из здания
Универа на улицу, уже начинало смеркаться. Садовое кольцо, на
которое устало смотрел подслеповатыми окнами фасад моей alma mater,
лениво зажигало фонари на столбах. Зыркали фарами проносившиеся
автомобили, с тротуара им весело подмигивали светоотражающими
элементами одежды владельцы моноколес, электроскейтов и прочих
самокатов – что-то, кстати, много их расплодилось в Москве, раньше
такого не было, по-моему!
Все еще прокручивая в голове
подробности общения с преподом, я направился в сторону станции
метро. Дошагал до угла, свернул направо, еще немного прошел – до
места, где начиналась выложенная серой брусчаткой мостовая (на
удивление стабильный элемент городского пейзажа, ни один Скачок его
не берет – не иначе, Столпы клали!), как вдруг сзади меня
окликнули:
– О, Игорь, ты?! Ну, приветик,
псих!
Нахмурившись, я обернулся с
демонстративной неторопливостью: в пяти шагах от меня на тротуаре
стола Ольга.
На девушке были узкие голубые джинсы,
подчеркивавшая фигуру черная маечка и босоножки на каблучке.
Собранные в хвост рыжие волосы в сгущавшихся сумерках казались
почти бордовыми.
– Что, уже выпустили из дурдома? –
прищурившись, поинтересовалась она.
– Представь себе, – буркнул я,
машинально делая полшага к собеседнице.
Мигом утратив насмешливо-уверенный
вид, Ольга испуганно отшатнулась, почти тут же, впрочем, овладев
собой и остановившись – то ли поняв, что бросаться на нее с
кулаками я пока не намерен, то ли попросту устыдившись выказанного
малодушия. Я невольно усмехнулся, чем, кажется, окончательно ее
смутил.