– Ах ты каналья! – на всю улицу
прокричал новый герой, хватая «разбойника» за плечо и с
поразительной легкостью отшвыривая его прочь от кареты. Широко
взмахнув вслед покатившемуся кубарем Гориславу шпагой – но,
разумеется, не ударив – не теряя времени, Виктор подскочил к
пассажирам.
– Штабс-капитан Овечкин из свиты его
превосходительства генерал-лейтенанта фон Трейдена, иркутского
военного губернатора, – молодцевато представился он. – Шел мимо,
вижу: неладное творится…
В этот момент снова раздался выстрел:
сбив шляпу с головы Панкратова, пуля ударила в потолок кареты.
– Один момент, ваше
высокопревосходительство, не уходите никуда, охраняйте юную даму, –
изменившись в лице, рявкнул «штабс-капитан» и проворно соскочил с
подножки.
Стрелкá – все того же Горислава – он
застал позади кареты: сидя на мостовой, тот спокойно перезаряжал
пистолет.
– Совсем обалдел?! – почти одними
губами – нам, наблюдателям, было слышно, а в карете – наверняка нет
– выговорил товарищу Панкратов.
– Прости, брат, рука дрогнула, –
столь же тихо ответил Горислав.
– Ах, чтоб тебя! – уже в голос
закричал Виктор и что было сил рубанул шпагой по запяткам экипажа –
раз, другой. Вышло звонко.
Тем временем, «разбойник» управился с
пистолетом, пальнул в воздух – и сам собой опрокинулся на спину,
сочтя, как видно, свою роль отыгранной.
– Получи! – крикнул «штабс-капитан»,
от души пнув напоследок колесо кареты, после чего рванул к дверце.
– Ваше высокопревосходительство, часть злодеев разбежалась – а
некоторым уже не суждено бегать, – тяжело дыша, словно и впрямь
после горячей схватки, доложил он. – Но, опомнившись, негодяи могут
и воротиться. Не стоит сего дожидаться, нужно ехать! С лошадьми я
управлюсь – куда вас отвезти?
– На Миллионную, – синими от
напряжения губами пробормотал пассажир.
– Как прикажете!
Захлопнув дверцу, Панкратов стремглав
взлетел на козлы – и в это время снова вмешался наш оператор.
– Внимание. У нас свидетель!
«Камера» повернулась к дому, из
дверей которого несколько минут назад на помощь пассажирам выскочил
незнакомец: в окне второго, мансардного этажа, прижавшись носом к
стеклу, будто в оцепенении стоял ребенок лет восьми. С длинными
волосами, в свободной ночной рубашке – сперва я принял его за
девочку, но потом понял: мальчик.
Они и его застрелят?