А вот и забор войсковой части, высокий, зараза, как на «тропе разведчика», с колючкой по гребню, изоляторами с проводами под напряжением. В шести метрах от забора росла здоровенная сосна с обломанными нижними ветками (это Миротворец потрудился), рядом, скрытый в снегу, лежал шест, или дрын, говоря все тем же деревенским языком, уже пятый по счету – кто-то очень сердобольный постоянно убирал их за старшим сержантом. Конечно, шест не такой пружинистый, как у Сергея Бубки, с таким мировой рекорд не поставишь, через высокий забор не перемахнешь. Как бы не поставишь и как бы не перемахнешь. Белорус Бубка при виде этого забора и места приземления за ним отказался бы взять в руки толстенный дрын, который русский витязь Мельников доставал из снега и который можно было обхватить лишь двумя мощными руками; по сравнению со старшим сержантом неоднократный чемпион мира и Олимпийских игр был просто сопляком.
Прежде чем штурмовать не однажды покоренную высоту, спецназовец привлек внимание часового, прохаживающегося по другую сторону преграды, свистом:
«Наша служба и опасна, и трудна».
«И на первый взгляд, как будто, не видна», – отозвался часовой.
Обмен паролями состоялся, путь открыт.
Игорь приставил еловый дрын к дереву и, придерживая его, чтобы тот не свалился, полез на сосну. По пути припомнил анекдот про зайца-лесника, к которому под Новый год приперся волк и начал клянчить елку. «Ель не дам!» – запротестовал заяц-лесник в форме твердого и эмоционального отказа. «Дай хоть сосну!» – «Сосни. Но елку все равно не получишь».
Мельников залез на высоту почти семи метров – на полметра больше было в шесте. Ухватившись за него покрепче, он оттолкнулся и, буквально оседлав шест, понесся на нем прямо на гребень забора. Когда столкновение казалось неизбежным, спецназовец резко выбросил ноги вперед и, прогибаясь над «колючкой» и снова отталкиваясь от шеста, оказался в части. Он упал на ее территорию с высоты четырех метров, с ускорением, красиво сгруппировавшись и так же неповторимо грациозно оказавшись на ногах.
Часовой только покачал головой, он во второй раз смотрел акробатический номер старшего сержанта, и ему хотелось вызвать того на бис.
Командир роты капитан Андрей Шаров остановился возле койки Мельникова и, положив руки на спинку, насмешливо спросил: