Из комнаты вышел довольный Моисеевич. Метнул вопросительный взгляд на «мамку».
– Я таки отремонтировал зад, ребра и морду вашему паршивцу…
– Нога работает? – подскочила девушка.
– Заработает. Беня лясы не точит, моя Фаечка, стерва из стерв, только и твердит: «Работай, Беня, работай и зарабатывай или я определю тебя на базар в мясники».
– Алк, ты можешь идти? – вскочила в комнату.
– Занемело от наркоза… Допрыгаю на одной ноге. Капитан поможет?
– Не помогу, – насупился Дмитрий. – Она угрожает мне заблокировать память.
– Тебе же спокойней, чудак. Дай руку, капитан, пора сматываться из этого гадючника.
Лекарь раскланялся…
– Замри, – прозвучало в ответ. – Ты меня, девушку и капитана не видел, не знаешь и знать не хочешь. Привет Фае.
В конце коридора им преградили дорогу два охранника с автоматами.
– Поворачивай оглобли! – встали, широко расставив ноги. – До особого распоряжения «мамки» приказано вас не выпускать.
– А птичка? – чуть шагнула вперед девушка.
– Какая птичка? – усмехнулся охранник.
– Это я, глупый, птичка. Видишь меня? И больше не увидишь! – Яростный энергетический удар с обеих рук с двух метров повалил охрану. – До особого распоряжения… – ярилась Натка, туфелькой норовя угодить охране между ног. – Козлы похотливые, встать! – Сложенные в щепотку пальцы резко приложила ко лбу увальней. – Вы разыскали «мамку» на предмет любви. Девушку, капитана и хромого воина не видели! Повторите!
– «Мамку»… залюбим до отвала. Заплюем птичку…
– Вперед, найдите и залюбите «мамочку» до истошного счастливого визга!
Охрана, отшвырнув автоматы, ломанулась по коридору.
– Классная у нас птичка, да? – запрыгал дальше гражданин России Виктор Николаевич Семиоков, опираясь на плечо гражданина Карамышева.
– И ты так можешь? – опасливо спросил капитан.
– Ну, я и похлеще могу.
– Чего же ты, коршун, не завалил того, кто зад тебе распорол?
– Лучше тебе этого не знать, капитан. Поживи еще…
– А я так смог бы? Скрытые резервы, а?
– Возможно… Натка просканировала бы интегратором и как вздрючила бы тебе эти резервы. Сам откажешься.
У самой машины Алк вдруг сгреб капитана за грудки:
– А кто гибоном меня обзывал?
– Гибоном? – сжался полицейский Карамышев. – Боже меня упаси, всё перепутали, это я гибон от гибона и мамка моя… русская.
Натка расхохоталась.
– Ты шпионить за нами вздумал?