Картину
купили первой.
Когда
друзья вдоволь посмеялись и решили, что метеорит не падает в одно место дважды,
Ларс быстро намалевал еще один подобный «шедевр», чтобы место не пустовало.
Вальтер повесил тот же ценник, и история повторилась.
Ларсу
стало не по себе. Но это был лишь первый звонок, на который он почти не обратил
внимания, считая пестрый бред, который они назвали «утка», всего лишь способом
поразвлечься. Он все еще рисовал в свое удовольствие, проводя дни и ночи в
мастерской. Его обычные работы также продавались у Вальтера, но реже и дешевле,
несмотря на профессионализм. К тому времени Вальтер стал-таки его агентом и
даже устроил несколько выставок, поэтому жизнью своею Ларс был вполне доволен.
Вскоре
Вальтер увидел, что деньги с продажи «уток» делают большую часть прибыли и
решил развить направление и добавить к пейзажам натюрморты. Близилось лето,
начало туристического сезона, было глупо упускать возможность заработать.
На
предложение друга «расширить ассортимент» Ларс согласился. Во-первых, «шедевры»
делались быстро; во-вторых, хотелось поскорей отдать кредит за машину. Посвятив
«уткам» (или «коммерческому искусству», как теперь называл их Вальтер) все
лето, Ларс получил весьма внушительную сумму, которая удовлетворяла все
насущные потребности и даже больше.
И
тут раздался второй звонок — в конце августа позвонил куратор выставки в
Художественном музее с предложением разместить несколько картин. Условие одно —
картины должны быть новые («должно быть, у вас за лето накопилось изрядное
количество работ, но мы можем взять только пять»).
Первой
эмоцией была радость — его приглашают, вот он успех, или хотя бы его начало. Но
затем Ларс осознал — выставлять-то нечего. За все лето он не написал ни одной
нормальной работы. И, что хуже, сам того не заметил. Он почувствовал себя
лунатиком, который внезапно очнулся на краю пропасти. К счастью, лето еще не
кончилось. Поэтому Ларс взял этюдник и отправился исправлять ситуацию.
Он
успел написать картины к выставке, но в процессе работы был неприятно удивлен,
заметив, что пишет яркие образы, мало заботясь о смысле. Как в студенческие
годы, ему пришлось по нескольку раз переделывать одно и то же, но теперь, в
отличие от прошлого, это раздражало. В результате он сменил акварель на масло,
поскольку править масляные работы проще, и создал-таки пять приличных пейзажей,
но далось ему это с большим трудом.