- Десять минут, - хлопнул полковник
широченной ладонью по столу и добавил намного мягче, чуть ли не
шепотом. – К Лешему зайди… Он на полигоне.
Сердце парня пропустило удар. Его
словно ледяной водой окатили. К Лешему? Имя командира и то, как
начальник кабинета его произнес, отрезвило. Извиниться? Заставит
унижаться? Или покажет, какой он крутой и что Серега ему теперь
должен? Да хрена с два он кому-то что-то должен. Сам он ни о чем
таком не просил! Умолчали? Ну и хорошо, может тут так положено
повсеместно? Ну, типа, боевое братство, одна семья и прочие высокие
слова… Так Физик рассуждал, пока шел в сторону стрелкового
полигона, откуда были слышны ритмичные выстрелы винтовки.
Снайпер был там. Серега решительным
шагом направился сразу к нему, чтобы раз и навсегда выяснить
причину… его чудесного спасения от увольнения… или последующего
позора... чему он теперь обязан… Уверенность испарялась из него с
каждым шагом, и к тому моменту, как парень поравнялся с Алексеем,
он вновь ощутил себя словно в том бетонном мешке, когда везде была
опасность и смерть летала, хохоча, над самым его ухом.
- Я это, - начал он нерешительно,
окончательно потеряв самообладание.
Голос парня дрогнул, и тот скривился
от жалости к самому себе. Снайпер при его словах даже не оторвался
от прицела, продолжая вглядываться через оптику куда-то в даль
полигона. Молчание командира Серега воспринял, как молчаливый
приказ продолжать. Парня это немного взбесило, но не в том
положении он сейчас был, чтобы быковать или что-то доказывать.
Леший задавил его морально, даже не шевельнувшись, при этом и
Серега это понимал, осознавал и принимал.
- Спасибо, что вы не сообщили о том…
о том, как я там… ну… - винтовка оглушительно бабахнула, от чего
парень вздрогнул.
Рука снайпера медленно, отточенным
движением коснулась затвора, оттянула его, досылая новый патрон, и
так же, словно механическая, вернула в первоначальное положение.
Сам снайпер при этом, казалось, не шевельнулся ни единым лишним
мускулом.
- …Испугался, - сознался наконец-то
Серега вслух и внезапно понял, что на душе стало немного легче.
Вот оно! Признание. Стоило озвучить
мысль, что он действительно испугался, как все внезапно стало
неважным. Дороги назад нет. Поздно уже. Там, под пулями,
бравировать надо было, а не тут… Обосрался, имей мужество
признаться!