Тихие сказки - страница 29

Шрифт
Интервал


– А зачем тебе настоящая принцесса?

– Затем, что я – настоящий принц, – ответил заморский гость.

– Ну и что же? Разве не хватит того, что ты настоящий принц? Зачем тебе принцесса?

– Настоящий принц не может жить без настоящей принцессы, а настоящая принцесса – без настоящего принца. Если они не встретят друг друга, они будут всю жизнь сидеть на берегу моря и смотреть на море.

– Где же ты будешь искать настоящую принцессу, – спросила Легконожка тихо-тихо, – пойдешь во дворец?

– Нет, дворец мне совсем не обязателен, у меня есть своя примета.

– Какая же это – хрустальный башмачок или горошина?

– Нет, ни то, ни другое.

Как-то мгновенно все в городе прослышали, что приехал заморский принц. И вот на берег пришла толпа народа и столько девушек – одна красивее другой, и Легконожка нырнула в толпу, и принц ее потерял. Она и сама не очень знала, зачем она это сделала. Может быть, оттого, что ей хотелось посмотреть, какая же это у принца примета, а может, еще почему-нибудь…

Заморский принц загрустил. Он все время искал ее в толпе, пристально вглядывался в каждую девушку и задавал ей какой-то вопрос, но так тихо, что никто, кроме этой девушки, не мог расслышать его. После этого вопроса все девушки отходили, а принц становился все грустней и грустней. И вдруг он увидел Легконожку И ей показалось, что в глазах у него вспыхнули те самые алые паруса.

– Ну какая же у тебя примета? – спросила Легконожка тихо-тихо. – Что такое настоящая принцесса?

– Настоящая принцесса, – сказал он, – это та девушка, которая счастлива ни отчего, и счастье которой ни отчего не может кончиться.

– Которая просто живет там, где не бывает концов, – сказала Легконожка еще тише, и это было так, как будто ей примерили хрустальный башмачок, а она из кармана вынула другой.

– Вы думаете, мы приблизились к концу сказки? Нет, у этой сказки нет конца. Мы просто попали туда, где все без конца.

Снежная Королева

Высокие и очень спокойные деревья… длинный вечерний луч… Огромный, изнутри светящийся покой… Каким маленьким вдруг становится пред ним то, что только что казалось таким большим и важным. Маленьким и вовсе неважным. Совсем. Сейчас это все мелькнет и растает, лопнет, исчезнет и останется только этот покой, эта незыблемость света, и станет странным – как это раньше мы не видели и не вдыхали этого. Ведь это же было. Всегда.