Когда индивидуум становится духовно ищущим человеком, им движет желание сменить неверие на знание. С этого времени путь для него ясен.
Когда утром вы встаете с постели, что духовного вы должны сделать? Должны ли вы, например, стараться жить настоящим моментом, чтó считается очень духовным? Что ж, спокойствие пребывает и в настоящем моменте, если уж оно пребывает повсюду. И все же Иисус подчеркивает, насколько радикально такое решение: «Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться… Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам. Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы» (Матф. 6:25, 33–34).
По версии Иисуса, жизнь в настоящем подразумевает полное доверие Богу и веру в то, что Он даст вам всё. Его собственное доверие Богу безгранично. Что ни пожелает Иисус, Ему дается. Но как быть с бедными иудейскими тружениками, которые внимали Его речам, которые боролись с трудностями жизни, чтобы заработать себе на хлеб насущный, которые безрадостно жили под пятой римских завоевателей? Они могли лишь надеяться на то, что Провидение позаботится о них, и у них, вероятно, было достаточно веры, чтобы жить с этим. И все же отдаться вере безраздельно, целиком и полностью, без борьбы невозможно. Только Иисус был способен на это, ибо пребывал в том состоянии сознания, которое было нерасторжимо связано с Провидением; ибо Он видел Бога повсюду.
Во всех нас есть семена неверия, ибо мы родились в просвещенном веке, которому свойственно сомневаться по поводу всего мистического. Лучше сомневаться, но быть свободным, чем быть повязанным мифами, суеверием и догмами. Когда вы касаетесь живущего внутри вас скептика, неверие предстает как вполне разумное состояние. Но для большинства людей это также и состояние несчастья. Они чувствуют себя не в своей тарелке в этом светском мире, где почитают не Бога, а что ни попадя: то героев спорта, то комиксы, то идеальное тело. Наука тоже не дает нам уверенности в том, что жизнь имеет смысл, ибо описывает Вселенную как холодный космос, где всем заправляет случай.
Отсюда – настоятельность веры. Мы хотим, чтобы Вселенная стала нашим домом. Мы хотим чувствовать свою связь с творением. И более того, мы не хотим свободы, если она означает постоянную докучливую тревогу и неуверенность, такой свободы, которая во имя смысла жизни сорвала бы нас с якоря и насиженных мест. Поэтому, как бы мы это ни называли – приверженностью вере или привязанностью к традициям праотцев, – религиозная вера существует повсюду. Для миллионов людей нет другой, более приемлемой альтернативы.