Через минуту звякнуло оповещение. Михаил сжал зубы и открыл сообщение.
– Нет, – с облегчением выдохнул он, – это не Марина. Но труп пусть к нам привезут, хочу убедиться. Хочу быть уверен.
– Ну и хорошо, – также с облегчением отозвался Нефёдов.
***
Два дня Лару нещадно экзаменовали: «День рождения твоего сына? День рождения мужа и свёкра? Какую школу ты окончила? Как зовут твою мать?» Мамыкин, экзаменовавший её, всё время утешительно похлопывал по руке или по коленке и постоянно облизывал пересохшие губы. Она гадливо морщилась и путалась в лицах и датах. В окружении Волковых оказалось слишком много народа. С трудом она выучила всех обитателей дома и ближайших родственников. Попутно её терзали всякими процедурами по улучшению внешности. Сначала мазали волосы каким-то едким составом, потом мыли, сушили, и ещё раз мазали, потом красили. Она безропотно терпела, но когда принесли платье, очнулась и наотрез отказалась. Платье больше напоминало нижнее бельё. «Меня не было дома почти месяц, и я что, вернусь к мужу, одетая как, простите…», – она замялась, не смея произнести это слово. Остроносый растянул губы в улыбке, как бы показывая, что Лара недалека от истинной сущности своей новой ипостаси. Имя своё он ей, кстати, так и не сказал, лишь пояснил усмехаясь: «Меньше знаешь, лучше спишь».
Платье ей в результате заменили брючным комбинезоном из синего летящего шёлка. Лара всё трогала гладкую и такую приятную на ощупь ткань, которая мягко обволакивала тело, лаская кожу. Себя она не узнала. Из зеркала на неё глянула незнакомка с мерцающими зелёными глазами и буйной огненной шевелюрой. На шее поблескивало колье с изумрудного цвета камнями. Глаза словно подпитывались от них, вбирая в себя зелень. Лара знала коварное свойство своей радужки, потому и старалась носить всегда что-нибудь неяркое, бесцветное. Она отшатнулась от зеркала, словно увидела там что-то неприятное. Остроносый, принимая работу, обошёл её кругом, как корову на рынке, потом взял за подбородок сухой прохладной рукой, повертел во все стороны, и вроде как остался доволен. Во всяком случае, что-то пробормотал и дал команду Мамыкину. Лара уже была в таком изменённом состоянии, что, если бы ей сказали, что сейчас её принесут в жертву некоему божеству, с радостью побежала бы на алтарь. Но вместо этого Мамыкин отвёл её в машину, усадил, вручил сумку и повёз навстречу судьбе, по дороге без устали повторяя инструкции.