— Ты думаешь, я удовольствие получаю от такой жизни?! — взвилась снова и дернулась, но Глеб держал крепко:
— Тише, Алиса, — потерся носом о мою шею, а я не верила происходящему: Вольный узнал про Амира, а я жива?! — Я знаю, ты по-другому не можешь…
— И ты тоже со мной не сможешь, Глеб, — мотнула головой. — Тебе лучше отпустить, а метки заживут.
— Нет, киса, — он жарко дышал мне в шею. — Давай попробуем. Я прощу тебе московского любовника, а ты просто постараешься быть моей.
— Глеб, это не от меня зависит, — прошептала хмуро. — Я, кажется, вообще не могу быть с кем-то…
Еще ни с одним своим мужчиной я не говорила об этом, и внутри вдруг шевельнулось что-то теплое. Глеб прижимал меня к себе так нежно и надежно… Он не предлагал бежать, как Амир, он неожиданно предложил попробовать мне остаться.
— А если я не смогу, Глеб? Тебе будет тяжело, и мне тоже, станет только хуже…
— Ты порвала с московским? — вдруг спросил он.
— Да.
— Почему?
— Захотел меня, как и ты.
Вольный усмехнулся над ухом:
— Дурак.
Я не была уверена. Амиру было тяжело, но он сумел отпустить. А вот Глеб себе врал. Но все к лешему! Я уже изнывала от усталости.
— Мне завтра на работу, — зевнула.
— Хорошо, — еле слышно выдохнул он.
4. 3
Емеля разбудил меня в семь тридцать наивным вопросом, откуда и во сколько меня, собственно, забрать, ведь мне ж еще переодеться, если я не дома. Разбудил он не только меня.
— Твою мать, выключи телефон!
— Работа, Глеб, — злорадно усмехнулась. — Привыкай, если решил меня себе завести…
Он сел на кровати и свесил голову, пытаясь проснуться.
— Можешь не вставать, — скользнула взглядом по его совершенному телу и вернулась к телефону.
— Нет уж, — проворчал недовольно. — Жду в ванной…
Вольный размял широкие плечи, поднялся и вышел.
Когда комната опустела, я бросила взгляд на кровать и обняла себя руками. Как договориться с кошкой? Как уговорить себя остаться с Глебом? Что ему нужно для этого сделать? А мне?
Я — полукровка, дочь зверя и ведуньи. Но значения это не имеет — если ребенку передаются особенности обоих родителей, то в полной мере. От матери-психика мне достался редкий дар, который, как говорит Зул, усилился генами отца. В итоге я единственная, из кого Зул смог сделать «ходока» — веда, умеющего не только латать прорехи в границе миров, но и ходить за ее пределы.