Он догнал меня у дверей и, так как я не останавливалась, схватил меня, взял меня за предплечье, чтобы задержать. И у меня вдруг как рефлекс такая злость нахлынула, что я с силой вырвала у него руку и толкнула его к двери передо мной. Я уже хотела его отпихнуть, чтобы выйти и тут он резко говорит:
– Вероника. Не торопись.
Я остановилась и стою, но стараюсь на него не смотреть.
– Вероника, ну что ты?
– Да что я, не человек что ли? Эти пакостники член не могут вставить, как следует без посторонней помощи, а туда же – позы. Сволочи!
Он как принялся хохотать. Но все-таки стоит передо мной, загораживая дверь – опасается, что сейчас уйду. Потом вдруг говорит серьезно:
– Так. Я тебе обещаю, что приму все меры, чтобы этой хреновины не было. Ты меня поняла?
Я молчу. Лишь дышу через нос, потому что боюсь расплакаться.
– Ты меня поняла? Я приму все меры.
Я стою в нерешительности, сама не знаю, что делать.
Он вдруг говорит:
– Вероника, ну потерпи немного, потерпи. Ну. Будет и на нашей улице праздник. Потерпи.
Надо сказать этих списков я больше не видела. И каких-либо изменений и безобразий не случалось.
Электроугли
Утром меня разбудил Степка по своим надобностям. Один он боялся, и пришлось его сопровождать. У тети Натальи Сергеевны все это было в сенцах. Туалет почти городской, но, конечно, холодно.
Когда вернулись в теплую избу, все уже встали.
– Все в деревне хорошо, а вот в туалет вдвоем приходится ходить. Как на Крайнем Севере.
– Избаловали вас. – говорит Наталья Сергеевна. – Раньше ведь вообще на улицу бегали. Туалет в углу участка стоял, где сейчас кролики. Не то, что теперь.
Мы не спеша позавтракали, а потом Наталья Сергеевна попросила меня постричь ее. Мы об этом с Алькой еще в Москве договаривались. Я, когда к ней приезжала, всегда ее подстригала. Не любят наши женщины по парикмахерским и салонам ходить.
Инструмент у меня был с собой.
– Ты меня как обычно, и покороче, – будто извиняясь, сказала она.
– Сделаем как в лучших салонах Москвы и Московской области. Все мужики не старше пятидесяти будут вашими.
– Да вы сами, когда замуж выйдете? – ответила она. Обидно просто. Красивые девки, просто на загляденье. По телевизору разных там светских львиц показывают. Так ведь лахудры затасканные. А вы? Любо дорого посмотреть. Да и работа у вас теперь нормальная. Когда я отвечаю, кем у меня работает дочь, так ведь не верят. Глаза от зависти квадратными становятся. Тут как-то ко мне подходит начальник нашего цеха Валерий Аркадьевич. Молодой мужик, чуть старше тридцати. Но уже разведенный. Ну у нас там свой разговор был, по части повышенной кислотности заготовок. Ну, это наши дела. И вдруг он мне говорит.