Фолко помнил. Однако он помнил и роковой удар дунландской пехоты в тыл уже окружившим воинство Олмера роханцам во время Исенской битвы, помнил и страшную месть уцелевших степных всадников… Под кровавыми счетами черту не подведёшь. Да и теперь чудом уцелевшие остатки дунландского племени вновь дали бойцов в армию ховраров. И дрались дунландцы отчаянно…
– Долго так продолжаться не может, – говорил король, лицо его мало-помалу темнело от сдерживаемого гнева. – Настанет день, и нас сотрут с лица земли, если мы до этого не внушим всем врагам такой ужас, что они начнут пугать детей в колыбелях нашим именем!
Фолко опустил глаза. Что-то ворохнулось около сердца тупой, ноющей болью. Знакомые слова… Месть, месть и ещё раз месть! – разве он сам не жил по этому волчьему закону последние десять лет?
Король отпил из чаши – небывалое дело, верный признак того, что Эодрейд сильно взволнован.
– Сейчас никто не ждёт нашего удара. Вражьи прознатчики доложат, что войско ушло в Хорнбург и его вот-вот распустят по домам. А мы в это время пройдём тайными тропами через Белые горы, обогнём их с запада, отрежем ховраров и хазгов от помощи Отона и Терлинга, а потом начнём большую охоту! Живым уйти не должен никто.
– Мы воины, а не палачи! – прохрипел Эркенбранд. Глаза старого солдата горели от гнева.
– Знаю. – Голос Эодрейда зазвенел. Король тоже с трудом сдерживал ярость. – Выбирай, Храбрейший: или мы станем палачами сами, или другие станут палачами для нас! А я хочу, чтобы Рохан жил. Любой ценой, и моя собственная жизнь, да что там жизнь – честь! – ничто в сравнении с этим. А уничтожив всех врагов в междуречье Гватхло и Исены – и тем более взяв Тарбад! – мы сможем по-другому говорить с Аннуминасом… Мы заставим их признать нашу неприкосновенность!.. А теперь я хочу услышать вас. И первым прошу встать тебя, мастер Фолко!
Хоббит удивлённо поднял брови – он никак не ожидал подобного. Бросил быстрый взгляд на друзей гномов: лица их были непроницаемы, словно каменные маски. А это, в свою очередь, значило, что услышанное им не нравится, и притом очень сильно.
Фолко поднялся. Уловив на себе неприязненный взгляд Эркенбранда, он повернулся к старому воину и почтительно поклонился ему.
– Мой повелитель, быть может, начать лучше было бы Храбрейшему?..
– Предоставь решать это мне! – непривычно жёстко отрубил король. – Ты тоже был и на Андуине, и на Исене… как и я, кстати. Так что говори смело.