Постель Эодрейда была несмята. Глаза у короля глубоко запали, под ними залегла синева – сказалась бессонная ночь.
– Мастер Холбутла, о чём это вы так громко спорили с Третьим маршалом этой ночью? – без предисловий начал король. – Что он делал возле башни с сотней вооружённых воинов?
– А… Э… мой повелитель… – замялся Фолко. – По-моему, достопочтенному Брего просто не спалось… И он искал себе дела, ходил по лагерю…
– То есть ты утверждаешь, что он не собирался поднять мятеж? – Эодрейд не сводил с хоббита пристального взгляда.
– Если б собирался, то, наверное, сегодня мы бы славно позвенели мечами, – пожал плечами Фолко. – Однако… – Он развёл руками.
– Ну что ж, – задумчиво проговорил Эодрейд. – Похвально, что вы не обвиняете человека на основании одних лишь подозрений… И всё же у меня веры Брего больше нет. Я всё видел и слышал. Он шёл ко входу в башню… и так совпало, что нижние этажи охраняли воины его тысячи… Но ты, мастер Холбутла, заставил его повернуть назад. Так что для меня всё ясно. Другое дело, что Суд маршалов никогда не вынесет обвинительного приговора, так что пусть Брего живёт. Но командовать отныне он будет только собственной женой.
– Гмм! Но, повелитель, зачем вы рассказываете всё это нам? – бесцеремонно встрял Малыш.
– Потому что я хотел расформировать полк Брего, отправив большую часть его воинов под ваше начало, тем более что Тарбадская битва показала – мы нуждаемся больше в пеших стрелках и латниках, нежели в конных воинах.
– Но это может вызвать толки… – попытался возразить хоббит.
– Толки? Ерунда! Мои воины охотно служат под вашей командой. Полки мастера Холбутлы, мастера Торина и мастера Строри геройски дрались под Тарбадом. Все знают, что войско было спасено лишь благодаря их доблести. Служить в этих полках – немалая честь. Никто уже не считает, что оказаться в пеших стрелках – это всё равно что перестать быть мужчиной и воином.
– Не только у нас служат воины из других краёв! – вновь возразил хоббит. – И нас презрительно называют наёмниками…
– Кто? Выживший из ума Эркенбранд? Забудьте!
– Люди не любят быть обязанными кому бы то ни было, – покачал головой Фолко. – И тем более если те, кому они обязаны, – не их рода, а какие-то чужаки, пришельцы… оказавшиеся в войске лишь милостью короля… одним словом, наёмники!