Он был почитателем поэзии Вильяма Блейка. Неудивительно поэтому, что отрывок из работы Блейка вспомнился ему в этот момент:
Тогда обитатели тех городов
Почувствовали, что их нервы превращались в мозг,
И твердые скелеты начали изменяться
В быстротечных конвульсиях, муках,
С болью, трепетом и мученьями
На всем побережье; пока, утихнув,
Чувства не убрались внутрь, сжимаясь
Под темной сетью инфекции.
«Я заставлю обитателей этого города прятаться за своими дверями по ночам, – подумал Боллинджер. – Но только я не инфекция, я – лекарство от всего того, что неправильно в этом мире».
Он позвонил. Спустя минуту он услышал ее за дверью и снова нажал на звонок.
– Кто там? – спросила она. У нее был приятный, мелодичный голос, в котором сейчас проскальзывала нотка беспокойства.
– Мисс Маури? – спросил он.
– Это я.
– Полиция.
Она не ответила.
– Мисс Маури! Вы здесь?
– Что случилось?
– Некоторые проблемы там, где вы работаете.
– У меня никогда не было проблем.
– Я не так выразился. Проблема не затрагивает вас. Но вы могли видеть что-нибудь важное. Вы могли быть свидетелем.
– Чего?
– Для объяснения необходимо некоторое время.
– Я не могла быть свидетелем. Только не я. Я ничего не видела.
– Мисс Маури, – строго произнес он, – если я должен получить ордер, чтобы задать вам ряд вопросов, я его получу.
– Как я могу быть уверена, что вы действительно из полиции?
– Нью-Йорк, – произнес Боллинджер с некоторой досадой. – Разве это не удивительно? Один подозревает другого.
– Приходится.
Он кивнул.
– Возможно. Послушайте, мисс Маури, у вас есть цепочка на двери?
– Конечно.
– Конечно. Накиньте цепочку и приоткройте дверь. Я покажу вам свое удостоверение.
Она неуверенно накинула цепочку. Это позволяло открыть дверь не более чем на три сантиметра. Он показал удостоверение.
– Детектив Боллинджер, – сказал он. Нож у него был в левой руке, прижат плашмя к пальто, острием вниз.
Она выглянула в узкую щель. Затем с минуту она вглядывалась в эмблему на внутренней стороне бумажника, потом внимательно изучала фотографию в пластиковой оболочке под эмблемой.
Когда она закончила изучать документ и взглянула на него, он увидел, что глаза у нее были не голубыми, как он думал, видя ее на сцене из затененного зала, а зеленоватые. Это действительно были самые завлекательные глаза, какие он когда-либо встречал.