Зачем мы живем?
Мысль периодически поднималась из глубин подсознания, примешиваясь к обрывочным травматическим воспоминаниям.
Неужели Мир был изначально создан для мучительной борьбы двух ненавидящих друг друга рас?
Вопросы без ответа.
Кто он такой чтобы думать о сути мироздания? Пройдет немного времени, и автоматическая система отпустит его, погаснут экраны мониторов, смолкнет писк индикационных сигналов, возможно, весь комплекс замрет, погрузившись во мрак энергосберегающего режима, равнодушный, безучастный… пока на место Николая не принесут кого-то другого, жестоко искалеченного в бою.
Это тоже жизнь? – Думал он, глядя на перемигивающиеся огоньки терминалов. – Или ее подобие?
Геометрические узоры света расплывались перед глазами, и зрение неожиданно сфокусировалось на иных деталях окружающей обстановки: посреди стола стояла пустая чашка, крепко присохшая к поверхности выплеснувшимся когда-то кофе. Бурый, похожий на кляксу ободок окружал ее, рядом лежали покоробленные листы пластбумаги, из-под которых виднелся краешек непонятного прямоугольного предмета.
Рядом со столом стояло кресло, укрепленное на дугообразном монорельсе.
Кто приходил сюда, чтобы сесть в него? – Разум Николая машинально выстраивал логическую цепочку причин и следствий: Раз здесь осталась чашка с недопитым кофе, значит был и человек, следивший за показаниями приборов, – думал он, – человек понимавший смысл появляющихся на экранах сообщений, не испытывающий страха и неприязни к непонятным машинам…
Рассуждение оказалась неожиданным, оно потревожила разум сильнее, чем иные переживания.
Теперь Астафьев уже не просто скользил сомнамбулическим взглядом по тусклым экранам, а пытался осмыслить появляющиеся на них символы, сложить их в слова и строки лаконичных сообщений. В другое время это показалось бы ему сверхзадачей, – разве можно понять таинственные процессы, протекающие в недрах автоматизированных комплексов, используя только знание древнего алфавита?
Если бы не одиночество и воздействие успокаивающих препаратов, нивелирующих эмоциональные всплески, он никогда бы не смог вот так часами лежать, глядя на ровные шеренги контрольных мониторов, и читать, невольно шевеля губами, а потом долго размышлять над смыслом понятых или наоборот, неизвестных ему слов, пытаясь постичь контекст кратких сообщений.