Средний, самый крупный и широкомордый, смотрит со злым прищуром, льняные волосы падают на плечи красивыми прядями, грудь широка, на панцире выдавлен оскаленный лев с задранным хвостом. Двое по бокам моложе, но не уступают ни в росте, ни в размахе плеч, разве что лица тоньше, аристократичнее, без боевых отметин, в то время как у старшего одна бровь разделена белым шрамом, а на щеке багровый вздутый рубец.
– Ну и кого же я вам напоминаю? – спросил я холодно и, подражая им, надменно вскинул подбородок.
Старший проговорил медленно:
– Вора.
Я помедлил, эти трое напрашиваются на ссору, им не терпится пустить хоть кому-то кровь из носа еще до начала турнира. С тремя мне не совладеть, если не прибегать к молоту, но за него хвататься поздно: подошли вплотную, к тому же слишком близко их оруженосцы. А это уже почти молодые рыцари, да и челядь обычно вооружена ножами, дубинами, палицами.
– Вот как? – спросил я. Внутри меня уже закипело, я изо всех сил давил ярость, нельзя, чтобы именно я выглядел начавшим ссору. – И чем же?
Старший помедлил, выбирая оскорбление, рыцарь справа выпалил:
– Всем!.. Краденые доспехи, краденый меч!..
– А лошадь? – спросил я.
Он переспросил:
– Что… лошадь?
– Лошадь, – повторил я, – не краденая?
– И лошадь краденая, – сказал он громко. – И весь какой-то краденый.
– Наверное, беглый раб, – предположил рыцарь слева, в то время как средний рассматривал меня с насмешливым презрением. – Надо проверить, нет ли на нем клейма.
Я притворился испуганным, спросил дрожащим голосом:
– Чего вы от меня хотите?
Все трое улыбались зло и насмешливо, придвинулись, даже чуточку зашли с боков, не давая мне сбежать, а рыцарь справа протянул руку и ухватил меня за ворот камзола.
– Надо проверить…
Я ударил его в лицо, торопливо развернулся и, держа глазами старшего, быстро саданул второго, что зашел слева. И лишь тогда торопливо отступил и успел выхватить меч. Старший отпрыгнул с легкостью большой кошки, в его руке тоже блеснула длинная полоса стали. Он хищно пригнулся, но не бросился сразу, глаза быстро перебегали с одного соратника на другого, обоих шатает, как деревья в бурю, кровь хлещет, словно из недорезанных свиней. Один слепо шагнул вперед и завалился через мешки с репой, второй взвыл тонким голосом, закашлялся, выплевывая зубы со сгустками крови.