Последствия контузии уже почти исчезли, а вялое передвижение поезда до того надоело Бруно, что он уговорил начальника госпиталя выписать его. Получив документы и распрощавшись с Кюбелем, Винцер вышел на первой же станции.
Опять судьба хранила его, потому что прибывший в Варшаву госпитальный поезд попал под грандиозную ночную бомбежку. Русские тяжелые бомбардировщики подошли к Варшаве на почти недосягаемой для истребителей и зениток высоте в двенадцать километров и сбросили фугасные и зажигательные бомбы, стремясь разрушить Варшавский железнодорожный узел. Согласно подсчетам экспертов, их было не менее шести сотен, и прилетали они несколькими волнами. Сброшенные бомбы разлетелись на большой площади, но в основном накрыли районы маневрирования поездов, и на путях воцарился огненный филиал ада. Несколько эшелонов с боеприпасами и горючим, вагоны с солдатами и лошадьми, паровозы и пристанционные постройки – огонь не пощадил ничего.
Хорошо, что пока обер-лейтенант Винцер ничего не знал о будущем и, с легкой душой простившись с госпиталем, отправился на поиски своей дивизии.
Прибалтика. Район обороны 12-й пехотной дивизии. «Лифляндский котел»
До дивизии Винцер добирался довольно долго. Оказалось, что она вместе с несколькими другими дивизиями Девятой армии и Третьей танковой группы обороняет так называемый Лифляндский котел. Полуотрезанная группировка немецких войск сдерживала атаки русских из северной части Восточной Пруссии и Прибалтики. По рассказам попутчиков Бруно узнал, что командует русскими какой-то маршал Баграмян, кавказец по национальности, и что воюют они грамотно и упорно. А вот группировка с правого фланга воевала тактически слабее и была вооружена вполне сопоставимым с немецким оружием. Поэтому немцам удалось ее полуокружить.
Прибыв в дивизию, Бруно получил под командование противотанковый батальон, состоявший всего из двух рот, созданных на базе остатков его роты и рот 6-й пехотной дивизии, уцелевших во время катаклизма 22 июня. Вооружение батальона было очень сильным, обе роты имели по двенадцать 5-сантиметровых противотанковых пушек. Командовавший первой ротой лейтенант Штейнберг рассказал, что часть пушек была из 6-й дивизии, а часть из разбитого авианалетом русских эшелона с пополнением для 26-й дивизии.