Отсюда следует, что безусловное притязание христианства соотносится не с христианской Церковью, а с тем событием, на котором Церковь основана. Если Церковь не подлежит суду, о котором она сама объявила, то она становится идолопоклоннической по отношению к себе самой. Такое идолопоклонство – ее постоянное искушение именно потому, что она носитель Нового Бытия в истории. В этом качестве она судит мир самим фактом своего присутствия. Но Церковь тоже принадлежит к миру и подлежит суду, которым она судит мир. Церковь, которая пытается исключить себя из такого суда, теряет право судить мир и справедливо осуждается миром. В этом трагедия католической церкви. Ее отношение к культуре говорит о нежелании подчиниться суду, ею самой провозглашенному. Протестантизм, по крайней мере теоретически, противится этому искушению, хотя реально вновь и вновь так или иначе в него впадает.
Второе следствие экзистенциальной концепции религии – исчезновение разделения между сферой сакрального и секулярного. Если религия – это состояние захваченности предельным интересом, то это состояние не может быть ограничено какой-либо особой сферой. Безусловный характер этого интереса подразумевает, что он затрагивает каждый момент нашей жизни, всякое пространство и все области. Вселенная – святилище Бога. Каждый трудовой день – день Господа, каждый ужин – Господня вечеря, каждый труд – исполнение божественной задачи, каждая радость – радость в Боге. В любом предварительном интересе присутствует, освящая его, предельный интерес. В сущности религиозное и секулярное – это не разные сферы. Скорее, первая находится внутри второй.
Но в действительности все обстоит иначе; в действительности секулярный элемент стремится стать независимым и создать собственную сферу. А в противовес этому религиозный элемент также стремится утвердить себя как особую сферу. Эта ситуация и создает трагическое положение человека, так как возникает отчуждение человека от его истинного бытия. Можно утверждать, что существование религии как особой сферы – наиболее очевидное свидетельство падшести человека. Это не означает, что в условиях отчуждения, которое определяет нашу судьбу, религиозное должно быть поглощено секулярным, как того желает секуляризм, или же что секулярное должно быть поглощено религиозным, как того желает церковный империализм. Но это означает, что разделение неделимого ставит человека в трудное положение.