тождество, следует предположить наличие элемента нетождественности. Это – решающий момент онтологического подхода.
Именно исходя из этого следует понимать онтологический аргуент в пользу существования Бога. Это не аргумент, и он не касается существования Бога, хотя часто и выражается в этой форме. Это рациональное описание отношения нашего разума к Бытию как таковому. Наш разум предполагает principiа per se nota, принципы, имеющие непосредственную очевидность, когда бы они ни упоминались: трансценденталии[1], esse, verum, bonum. Они образуют Абсолют, в котором различие познающего и познанного не имеет места. Этот Абсолют как принцип Бытия имеет абсолютную достоверность; это необходимая мысль, потому что есть предпосылка всякой мысли. «Божественная субстанция познается таким образом, что она не может быть понята как несуществующая», – говорит Александр Гэльский. Тот факт, что люди отворачиваются от этой мысли, основан на индивидуальном дефекте, а не на сущностной структуре ума. Ум способен отвратиться от того, что ближе всего к основанию его собственной структуры. Это – нерв онтологического довода. Однако Ансельм, исходя из своего эпистемологического реализма, трансформировал primum esse, первичное бытие, в ens realissimum, реальнейшее сущее, принцип – в универсальное существо. Это сделало его уязвимым для критики, начиная от Гаунило и Фомы Аквинского до Канта, которые справедливо отрицают, что есть логический переход от необходимости Бытия как такового к высшему бытию; от принципа, который лежит за пределами сущности и существования, к тому, что существует.
Но даже в этой неудовлетворительной форме виден смысл онтологического ответа на вопрос о двух абсолютах. Deus est esse, и достоверность Бога тождественна с достоверностью Само-Бытия: Бог есть предпосылка вопроса о Боге.
2.3. Томистское разделение
Отологический подход, разработанный Августином и его школой, привел к затруднениям, которые проявились в представленной Ансельмом формулировке онтологического аргумента и в ее использовании великими францисканскими богословами. Здесь берет начало критицизм Фомы Аквинского. Но эта критика у самого Фомы и еще более радикально у Дунса Скота и Уильяма Оккама вышла далеко за пределы искажений и затруднений. Для большей части западного мира она разрушила онтологический подход, а с ним и непосредственную религиозную достоверность. Она заменила первый тип философии религии вторым.