История как проблема логики. Часть первая. Материалы - заметки

Шпет Г. Г. История как проблема логики. Ч. I, II. М., 2002.

См., например: Савельева И. М., Полетаев А. В. История и время. В поисках утраченного. М., 1997; Хвостова К. В., Финн В. К. Проблемы исторического познания в свете современных междисциплинарных исследований. М., 1997.

Шпет Г. Г. Герберт Спенсер и его педагогические идеи // Шпет Г. Г. Philosophia Natalis. Избранные психолого-педагогические труды. М., 2006. С. 28.

Шпет исходил из знаковой природы предмета истории, обосновывая необходимость его понимания и интерпретации. Социальные объекты заключают в себе признак цели, говорил он, «следовательно, одно это уже побуждает определять смысл их; источники, из которых мы почерпаем знание о социальных объектах, суть не сами эти объекты сплошь и рядом, а знаки их, следовательно, эти знаки должны быть интерпретированы» (Шпет Г. Г. История как проблема логики. Ч. II. Гл. VII: Вильгельм Дильтей // Два текста о Вильгельме Дильтее. М., 1995. С. 73). Интерпретация может осуществляться только человеком, который является разумным, мыслящим существом, наделенным сознанием. «Мы разумны, мы разумеем, мы понимаем, мы сочувствуем, мы подражаем и прочее, и прочее, – одним словом, мы обладаем интеллектуальной интуицией, потому что мы рождаемся. Мы не только разумны, обладаем инстинктами, понимаем… от рождения, но и благодаря рождению. Чем ближе родственные узы, связывающие нас, тем больше места разумному, тем больше места пониманию» (Шпет Г. Г. История как проблема логики (возможно продолжение второй части) // ОР РГБ. Ф. 718. К. 3. Ед. хр. 1. Л. 247). Именно благодаря пониманию и достигается социальное единство, которое является, по мнению Шпета, двигателем истории. Из этого единства человека может вырвать только абстракция, которая, сама являясь безжизненной, тем не менее, не умерщвляет того, что лежит в основе человеческих социальных отношений, а связывает человека со всем органическим миром. Только через нее «…мы получаем новое указание на то, в каком направлении может идти истинная философия социального и истории» (Там же. Л. 248).

См.: Густав Шпет: жизнь в письмах. Эпистолярное наследие. М., 2005. С. 69.

Там же. С. 326.

Такое понимание исторического предмета во многом предвосхищает теорию ментальности Школы Анналов и концепцию исторической антропологии А. Я. Гуревича.

Шпет утверждает: «человек берется в истории в значении социального человека, и человеческое – в значении социально-человеческого» (Шпет Г. Г. История как проблема логики (возможно продолжение второй части) // ОР РГБ. Ф. 718. К. 3. Ед. хр. 1). Именно «социальное» является тем понятием, которое требует уразумения и последующей интерпретации в процессе формирования той или иной региональной области гуманитарного знания. Он не только постулировал это положение, но поставил вопрос о смысле понятия «социальное»: Как оно (социальное) возможно, какова его природа, в чем его смысл? Только ответив на эти вопросы, полагал он, можно будет сказать, что история есть идеал чистого познания действительности, именно ей «принадлежит руководящая роль среди всех эмпирических наук, так как она являет собой образец наиболее совершенного познания конкретного в его неограниченной полноте». См.: Шпет Г. Г. История как предмет логики // Историко-философский ежегодник-88. М., 1988. С. 299).

Schad I. В. Gemeinfassliche Darstellung des Fichteschen Systems. В. I–III. Erfurt, 1800–1802. См.: В. III. S. 2–7. Что современное либеральное протестантство связывает себя с кантианством, общеизвестно.

Я подробнее изложил свои мысли в книге «Явление и смысл» (М., 1914), где я сочетал свои тенденции с интерпретацией феноменологии Гуссерля. Выводы, к которым я пришел в этой книге, отчасти оправдывают и делаемое здесь противопоставление.

Аналогично сопоставляет Вольфа и Аристотеля Гегель: «Für Deutschland, und auch allgemeiner, hat Wolf die Welt des Bewusstseyns defnirt, wie man es auch von Aristoteles sagen kann» (Hegel G. W. F. Vorlesungen über die Geschichte der Philosophie. Brl., 1844. 3. Th. S. 427).

Схема Бернгейма вообще ясна, но несовершенна. Мы не имеем в виду подвергать ее критике, а пользуемся ею, как одной из принятых схем, по поводу которой мы только высказываем нужные нам в последующем соображения. Методологически несравненно тоньше и фактически совершеннее схема, предлагаемая Дильтеем и стремящаяся охватить развитие «истории» в его полной последовательности. Дильтей намечает ступени: непритязательное повествование (Геродот), резонирующее (bohrende) объяснение (Фукидид), применение систематического знания (Полибий; Макиавелли, Гвиччардини), разложение на отдельные связи (XVIII век, Вольтер) и принцип эволюции (Винкельман, Ю. Мезер, Гердер). Dilthey W. Der Aufbau der geschichtlichen Welt in den Geisteswissenschaften. Brl., 1910. S. 95–97.

Ср. ниже о Болингброке.

Ср.: Кареев Н. И. Основные вопросы философии истории. 2 изд. СПб., 1887. Т. II. С. 309.

Ср. аналогичное разделение у Кюльпе (Die Realisierung. S. 7 f.). На этом у Кюльпе так же противопоставлены «Теория познания» и «Логика».

Например, Bernheim E. Lehrbuch der historischen Methode. Lpz., 1908. S. 222; Кареев Н. И. Теория исторического знания. СПб., 1913. С. 48, прим. – Книга Фоссиуса носит заглавие: Gerardi Joannis Vossii ARS HISTORICA; sive, De Historiae, et Historices natura, Historiaeque scribendae praeceptis, commentatio / Ed. sec. Lugduni Batavorum, 1653 (цитирую по этому изданию, 1-е изд. 1623 г.). Книга Dell’ Arte Historica d’Agostino Mascardi. Roma, 1636, говорит, действительно, об истории и Arte historica у Маскарди обозначает самое науку истории. Но, по словам Дону, книга Маскарди в значительной части есть заимствования, pour ne pas dire plagiats, и перевод из книги: Ducci L. Ars historica in qua laudabiliter conscribendae hisloriae praecepta traduntur. Ferrare, 1604. Таким образом, Дуччи, – если судить по заглавию книги, – пользуется термином раньше Фоссиуса. (Книгу Дуччи я не видел, пользуюсь только указаниями Дону: Daunou P. C. F. Cours d’études historiques. Т. VII: Art d’écrire l’histoire. Paris, 1844. P. 84.)

Vossius G. J. Op. сit. P. 1.

Ibid. P. 6.

Ibid. P. 15.

Например, Gatterer J. Ch. Handbuch der Universalhistorie. 2 Ausgabe. Göttingen, 1765. Т. I. S. 1: «die historische Kunst oder Geschichtswissenschaft (Ars historica oder Historiographia) ist eine Wissenschaft von den Regeln, lesenswürdige Geschichtbücher zu verfertigen». Cp.: Geiger P. Das Wort «Geschichte» und seine Zusammensetzungen. Freiburg, 1908. S. 22, 45.

Gervinus G. G. Grundzüge der Historik. Lpz., 1837. (Цитирую новое издание, представляющее точную перепечатку первого и отмеченное также годом 1837! Русский перевод в Приложении к переводу «Автобиографии Гервинуса». М., 1895, весьма не точен.)

Droysen J. G. Grundriss der Historik. Lpz., 1868. См.: §§ 16, 18.

Riess L. Historik. Ein Organon geschichtlichen Denkens und Forschens. B. I. Brl., 1912.

Кареев Н. И. Теория исторического знания. СПб., 1913. С. 48, 49. На досадное смешение терминов, столь затрудняющее взаимное понимание исследователей, Н. Кареев жалуется еще в своих «Основных вопросах философии истории» (2 изд. Т. I. C. 2 и сл.).

Кареев Н. И. Историология. Пгр., 1915. С. 17 и 313.

Виппер Р. Ю. Очерки теории исторического познания. М., 1911. С. 1, 115 {Против метафизики! Философия истории}.

Flint R. History of the Philosophy of History. Edinburg, 1893. P. 15.

Ланглуа Ш.-В., Сеньобос Ш. Введение в изучение истории / Пер. А. Серебряковой. СПб., 1899. См. С. 169. То, что здесь обозначено словом «синтез», у Бернгейма называется Auffassung, но в обоих случаях мы имеем дело со смесью историки и логики.

См.: Ланглуа Ш.-В., Сеньобос Ш. Введение в изучение истории. С. 170, 173, 220 и др.

Flint R. Op. сit. P. 15–16.

Ее формы и есть отношение форм знака (внешних) к значению (оформленному предметом) предметному, – это внутренние формы. Хотя не все внутренние формы – психологические, есть еще, стало быть, грамматические и т. д.

Выбор обусловлен этими принципами – следовательно, правке подлежат именно принципы!

Т. е. нет сознательной рефлексии.

В сборнике «Die Philosophie im Beginn des XX. Jahrhunderts…» (Hrsg. v. W. Windelband. Heidelberg, 1904). Мы пользуемся русским переводом С. Гессена, сделанным со 2-го изд. 1907 г. (СПб., 1908).

Op. сit. С. 89.

Ibid. С. 88.

Ibid. С. 9.

Ibid. С. 1–2.

Ibid. С. 94 и сл.

Ibid. С. 99–100, ср. С. 107.

Ibid. С. 131–132.

Die Philosophie im Beginn des XX. Jahrhunderts… / Hrsg. v. W. Windelband. В. II. Heidelberg, 1904. S. 111. Рус. пер. С. 112. (Я отступаю в передаче этой цитаты от русского переводчика, потому что так мне кажется выразительнее, но у меня под руками только 1-е немецкое издание, и я не могу судить, сам ли Риккерт изменил редакцию фразы, или я расхожусь в ее понимании с русским переводчиком.)

Ibid. С. 125.

Op. сit. S. 133. Рус. пер. С. 147–148. (Опять прибегаю к оригиналу по тем же основаниям, что выше. Впрочем, в интерпретации русского переводчика нужная мне мысль Риккерта, пожалуй, подчеркивается еще резче: слово einheitlich я перевожу здесь «единообразный», г. Гессен – «тожественный».)

Упрек XVIII веку в неисторичности относится к материализму XVIII века. Он принимает общий характер в устах тех, кто всю философию XVIII века представляет себе как господство материализма. – Характеристика философии Просвещения как неисторической не возникла ли из представления о ней как о «революционной» или подготовившей революцию, поскольку последняя рассматривалась сама как «неисторический» или антиисторический факт?

Как определял Ж. Боден: «Historia nihil aliud esse debeat quam veritatis et rerum gestarum veluti tabula» (Bodin J. Methodus, Ad facilem historiarum cognitionem. Parisiis, 1566).

Windelband W. Nach hundert Jahren // Kantstudien. B. IX: Zu Kants Gedächtnis. Zwölf Festgaben usw. Brl., 1904. S. 10.

См.: С. 73, 74 по 1-му изд. 1916 года; наст. изд. С. 72, 73.

Виндельбанд В. История новой философии / Пер. под ред. А. И. Введенского. СПб., 1902. Т. I. С. 101.

Руссо, 133.

Wundt W. Logik. 3. Auf. В. III. S. 630.

Ср.: «Aber vom einzelnen schweift immer der Blick des Rationalisten zum Ganzen, zur Menschheit» (Günther F. Die Wissenschaft von Menschen. Gotha, 1907. S. 18 f.).

Fischer K. Fr. Bacon und seine Nachfolger. 2. Auf. Lpz., 1875. S. 456 ff.

Р. Майр энергично защищает эпоху Просвещения против упреков К. Фишера (Mayr R. Die philosophische Geschichtsauffassung der Neuzeit. Wien, 1877. S. 97 ff.). Майр скорее готов признать, что само «историческое понимание религии» началось с эпохи Просвещения, «da ja diese die Schranken zwischen Heidenthum und Christenthum niederriss und statt überirdischer Quellen die irdischen, nämlich die psychologischen und specifsch historischen Ursprünge der Religionsgeschichte aufzudecken suchte» (Там же. S. 101). Ср. S. 136: «Die Philosophen des 16. und 17. Jahrhunderts berührten noch die Geschichte ganz obenhin, meist nur indirect, erst mit 18. Jahrhundert begannen sie die Geschichte an und für sich zum Gegenstande des Nachdenkens zu machen»; S. 104: «Die Aufklärung hat sich um die Geschichte und deren Philosophie verdient gemacht, wie keine Zeit vor ihr und nach ihr».

В другом месте К. Фишер особенно настаивает на том значении, которое имели для Лессинга и вообще для конца XVIII века «Новые опыты» Лейбница, вышедшие в 1765 году и неизвестные Вольфу и его ближайшим последователям (Фишер К. История новой философии. Т. III: Лейбниц / Пер. Н. Н. Полилова. СПб., 1905. С. 630). Но не более ли важно для общей мысли Фишера, что Теодицея (1710) была Вольфу знакома?

До какой степени сложен здесь вопрос об «объяснении» можно видеть из попытки Гасбаха, сделанной в его известном исследовании об Ад. Смите. Ходячее мнение об антиисторизме XVIII века Гасбах отвергает, но любопытно, что развитие самой исторической науки в этом веке он объясняет, между прочим, как раз теми факторами, которые прежде приводились в доказательство неисторичности эпохи: развитие естествознания, деизм, естественное право! Ср. Hasbach W. Untersuchungen über Adam Smith. Lpz., 1891. S. 303–304. Впрочем, и у Гасбаха это – только «общее» суждение, конкретное же обоснование и недостаточно и иногда ошибочно. Так, например, не приводя никаких данных, он усматривает в «бэконовских принципах» благоприятные условия для развития исторической науки (S. 305); или, например, высокая оценка Юма как историка опирается у него на устаревшую уже историографию Вахлера (S. 306).

Виппер Р. Ю. Общественные учения и исторические теории XVIII и XIX вв. в связи с общественным движением на Западе. 2-е изд. М., 1908. С. 45, 47. – См.: С. 107 по 1-му изд. 1916 года; наст. изд. С. 98.

Там же. С. 50, 51.

Следует, однако, отметить, что в то время как история философии все еще продолжает решать вопрос об антиисторизме XVIII века путем «выводов», в специальных исследованиях чаще можно встретить признание заслуг этого века перед историей. Кроме уже цитированных Гюнтера и Фютера укажу еще на также упомянутого Гасбаха, который пишет: «Таким образом, XVIII век, за которым часто отрицали исторический интерес, в действительности, насколько мы могли заглянуть в него, наполнен страстной любовью к истории. Едва ли найдется область, которая не подверглась бы обработке! Во вторую половину века жмутся друг к другу: культурная история, социология, философия истории, политическая история, история искусства, экономическая история» (Hasbach W. Op. сit. S. 324). Мы только думаем, что философские основания этого были даны философией первой половины века. Специальное исследование Менцера, вообще очень тщательное и интересное, приводит его к выводу, сходному с вышеприведенными. Надоело, говорит он, что историческое Мировоззрение Просвещения характеризуется, как одностороннее; «…суммарное суждение, что это время было неисторическим, должно быть отвергнуто. Только тот, кто реконструирует свои взгляды по известному шаблону, исходя из рационалистической характеристики эпохи, без действительного знания ее, может повторять это. Знакомство с нею, напротив, должно привести к тому взгляду, что она первое побуждение к историческому осмыслению почерпнула из характеризующего ее самочувствия» (Menzer P. Kants Lehre von der Entwicklung in Natur und Geschichte. Brl., 1911. S. 204).

См.: С. 66, 74 по 1-му изд. 1916 года; наст. изд. С. 67, 73.

См.: С. 66, 73 по 1-му изд. 1916 года; наст. изд. С. 67, 72.

Ibid.

Jenisch D. Geist und Charakter des achtzehnten Jahrhunderts. B. I–III. Brl., 1800–1801. См.: B. I. S. 256.

Религиозное возрождение в последние годы министерства Уальполя (ушел в 1742 и Уильям Питт 1742–1762). Очищение нравов, литературы; филантропия. Оксфордские студенты: 1738 – в Лондон; Уайтфилд и Пемброк; Чарльз Уэсли и Джон Уэсли (методизм). Говард (реформа тюрем).

См.: С. 96 по 1-му изд. 1916 года; наст. изд. С. 89.

(ум. 1704).

Юм (1711–1776) «History of Engand» 1688. Стюарт (1754–1757 <1756>) «The History of Great Britain».

Fueter E. Geschichte der neueren Historiographie. München, 1911. S. 363–371.

John Norris (1657–1711). Наибольшее значение имеет его «An Essay towards the theory of the ideal or intelligible world» (1701–1704). – Кольер исходит из Мальбранша и Норриса, и в меньшей степени из Декарта. См.: Collier А. Clavis universalis. Ldn., 1713. Но Кольер не оказал на развитие английской философии никакого влияния, так как до Рида оставался вовсе неизвестен. В Германии названное сочинение Кольера было известно с 1717 года по отрывкам напечатанным в «Acta Eruditorum» (полный перевод Эшенбаха, 1756); Вольф и Бильфингер цитируют его; сходство III и IV аргументов Кольера с антиномиями Канта общеизвестно. См.: Bowman E. Introduction // Collier А. Clavis universalis. Chicago, 1909.

Mayr R. Die philosophische Geschichtsauffassung der Neuzeit. 1. Abt. Wien, 1877. S. 125.

Исчерпывающий ответ на это можно было бы получить только с помощью истории богословия и религиозных учений и сект того времени.

Например, Лесли Стивен (Stephen L. History of English Thought in the XVIII Century. Ldn., 1902. Vol. I. P. 33).

Стивен, излагая последовательно полемику деизма, указывает зачатки исторической критики у Моргана (ум. 1743, «Moral Philosopher» 1737–1741), а затем у Миддлтона (1683–1750; «Letter from Rome» 1729, «Free Enquiry» 1748). См.: Stephen L. History of English Thought in the XVIII Century. P. 168, 263 s. Относительно последнего он даже говорит: «Миддлтон, очевидно, антиципирует основные принципы исторического критицизма» (Ibid. P. 264). Но в сущности, конечно, и у Моргана, и у Миддлтона можно говорить об историческом методе только в очень примитивном смысле. Для нас, впрочем, все это существенно, как фактическое удостоверение того, что рационализм деизма не исключал развития исторического метода. Слишком категорических обобщений все же здесь следует остерегаться, так как, например, такой авторитетный историк, как Гарнак, констатирует, что исследования английских деистов в области христианской догматики, хотя и дают примеры критического отношения к последней, но это – «критика абстрактная, редко историческая» (Наrnаck A. Lehrbuch der Dogmengeschichite. 4. Auf. Tübingen, 1909. В. I. S. 29. Аnm. 2).

Ср.: Виноградов Н. Д. Философия Д. Юма. М., 1911. Ч. II. С. 400 и сл., а также 5 и сл., 16.

Напомню только, что Локк называет метод своего «Опыта» «историческим». {Кн. I, гл. 1, § 2.}

Такое же понимание ярко обнаруживается в «Историке» Мабли (Например: Mably G. B. De la manière d’écrire l’histoire. 1773. P. 43 ss., 236). – Философское значение юмовского понимания истории в связи с его общим философским мировоззрением показано в работе: Goldstein J. Die empiristische Geschichtsauffassung David Humes. Lpz., 1903. Нельзя, однако, согласиться с соображениями Гольдштейна по поводу тех условий, при которых история Юма имела бы более, чем только прагматическое значение (S. 15 ff). (Т. е. если бы была настоящая научная психология.)

Ср.: Goldstein J. Die empiristische Geschichtsauffassung David Humes. S. 5–6. Найт считает, что было бы «больше, чем ошибкой думать», что История Юма не имеет отношения к его «системе», напротив, «Юм историк не может быть отделен от Юма философа»; его история написана с точки зрения «философии опыта», в основе всей его истории лежит «учение эмпиризма». Knight W. Hume. Edb., 1895. P. 224, 226. Стивен высказывает предположение, что убеждение Юма, будто один только опыт может разрешить все проблемы этики и политики, привело его к тому, что он отверг спекуляцию и обратился к истории. Stephen L. History of English Thought in the XVIII Century. Vol. I. P. 57.

См. мою статью «Скептицизм и догматизм Юма» (Вопросы философии и психологии. 1911. Кн. 1).

Современный феноменализм, например, Маха, уже признает это, отвергая само понятие причинности, и это – только последовательно.

Hume D. Enquiry… Sect. VIII. Р. I. (Vol. IV. P. 67 по изд. T. H. Green and T. H. Grose).

Hume D. Treatise… B. I. P. III. Sect. VIII (Vol. I. P. 404–405).

Hume D. Enquiry… Sect. VIII. P. I (Vol. IV. P. 68).

Hume D. Treatise… В. III. Р. II. Sect. I.

Если я не ошибаюсь, Бэкон первый понимал логику как ars inveniendi: «Sicut scientiae, quae nunc habentur, inutiles sunt ad inventionem operum; ita et logica, quae nunc habetur, inutilis est ad inventionem scientiarum» (Bacon Fr. Novum Organum scientiarum. Venetiis, 1762. I. 11). Ср. также: «Nam huic nostrae Scientiae fnis proponitur; ut inveniantur non Argumenta, sed Artes; nec Principiis consentanea, sed ipsa Principia; nec Rationes probabiles, sed Designationes et indicationes Operum. Itaque ex intentione diversa, diversus sequitur effectus. Illic enim adversarius Disputatione vincitur et constringitur: hiс Natura Opere». (Bacon Fr. De Dign. etc., Предисловие.) {Несомненно, что «inventio» взял от Рамуса! Но у Рамуса по аналогии с реторикой, inventio есть именно нахождение аргументов, у Бэкона, по-видимому, уже в приведенной здесь цитате <проведена стрелка к non Argumenta> оппозиция Рамусу, которого он и вообще отвергал. Непростительно было прозевать тут Рамуса!!} Раймунд Луллий свою Ars Combinatoria называет просто Ars Magna et Ultima (краткое изложение: Ars brevis <…> Compendium et Isagoge Artis Magnae). «Искусство» Луллия как Ars inventiva определяет Агриппа в своем комментарии к Ars brevis: Dicitur autem haec ars inventiva, quia docet nos invenire et multiplicare res et terminos, etc., etc. Lullii R. Opera / Ed. postrema. 1651. P. 790). Но Прантль совершенно основательно отметил, что эти сочинения Луллия мало имеют отношения к логике (III. S. 145). Да и сам Луллий не смешивал свою Ars Magna с логикой; в своей Dialectica seu logica nova он определяет логику следующим образом: Logica est ars, qua verum et falsum ratiocinando cognoscuntur, et argumentative discernuntur» (Lullii R. Opera. P. 147), а в его «ста формах» под № 87 находим: Logica est ars cum qua logicus invenit naturalem conjunctionem inter subjectum et praedicatum (Ibid. Ars brevis. P. 28). И в последнем случай речь идет все-таки не об эвристике. – Декарт был неудовлетворен логикой, которую ему пришлось изучать, именно потому, что она была наукой об изложении: «Mais, en les examinant, je pris garde que, pour la logique, ses syllogismes et la plupart de ses autres instructions servent plutôt à expliquer à autrui les choses qu’on sait, ou même, comme l’art de Lulle, a parler sans jugement de celles qu’on ignore qu’a les apprendre» (Descartes R. Discours de la Méthode. P. II). Следует еще напомнить, что Новый Органон составляет только часть логики, как ее понимает сам Бэкон (см.: Bacon Fr. De Dign. L. V). Но не трудно было бы показать, что существенным все же для него везде остается inventio. – У Лейбница Ars inveniendi также имеет эвристическое значение, но ее задачи значительно расширяются. См.: Couturat L. La Logique de Leibnitz. Paris, 1901. P. 272 s.

Bacon Fr. De Dign. et Augm. L. I. Cap. I // Baconi Opera omnia Impensis Schönwetteri. 1665. P. 43–44: «Historia proprie individuorum est, quae circumscribuntur loco et tempore»; «Etenim historiam et experientiam pro eadem re habemus: quemadmodum etiam Philosophiam et scientias».

Πεϱὶ ποιητιϰῆς. IX.1451b. Известный историограф Vossius (автор больших историографических сочинений De historicis Graecis Libri X и De historicis Latinis Libri III) в своей Ars historica, ed. secunda. Lugduni Batavorum, 1653. P. 15 ss., делает следующий переход: Ab historice transeamus ad historiam. Quae non incommode defniri nobi posse videtur, cognitio singularium, quorum memoriam conservari utile sit ad bene beateque vivendum. Ea defnitione tria sumus complexi, genus, objectum, fnem. Переходя дальше к разъяснению этого определения, Фоссиус прямо ссылается на цитируемое выше определение Аристотеля и высказывает соображения, которые стоит воспроизвести, несмотря на некоторую длинноту в цитате: At de historia quidem, – paсcyждaeт он, – extra omnem controversiam est, eam versari circa singularia, atque ex eo manifestus est eorum error, qui existimant, intellectum non esse singularium: neque enim tam crassos {густой, толстый, здоровый, с здравым рассудком} esse puto, ut judicent, ad historiam non requiri intellectum, sed tantummodo sensum. Non quidem nescio, ab Aristotele I. Physic, scriptum esse, rationem esse universalium, sensus autem singularium. Verum id accipiendum opposite, quia sensus tantum singularium sit, intellectus autem insuper sit universalium; imo perfectius universalia intelligat, quam singularia. Et certe si non intelligit intellectus singularia, quomodo prudentia, quae est habitus intellectus, versatur sua natura circa singularia? Aut si intellectus non intelligit singularia, quomodo ab iis abstrahit universalia? Suntque haec eo magis consideranda, quod, cum Averroes existimaret, intellectum non esse singularium, statuerit Deum, quia purus est intellectus, non perspicere res singulares, neque ea, quae in mundo funt curare (P. 18). Это рассуждение не лишено также чисто философского значения, так как оно, очевидно, содержит in nuce критику всякого сенсуализма.

А. С. Лаппо-Данилевский в своем интересном курсе «Методология истории» считает, что со времени появления сочинения Бэкона De Dign. можно начинать историю «эмпирического построения исторического знания в идиографическом смысле». В оценке Бэкона я решительно расхожусь с почтенными автором. Почему тогда не начинать «идиографическое» понимание истории с Аристотеля? Ведь это утверждение основано только на том, что Бэкон считает предметом истории «индивидуальное». Идея же «номотетической» истории, – если принимать это нисколько примитивное противопоставление идиографического и номотетического, – есть выдумка XIX века, тут только имеет смысл и названное противопоставление; в эпоху Бэкона «идиографическое» понимание истории было естественным, само собою разумеющимся. Лаппо-Данилевский А. С. Методология истории. СПб., 1910. Вып. I. C. 182 и сл. – Майр также преувеличивает значение Бэкона. См.: Mayr R. Op. сit. S. 92 ff.

Bacon Fr. De Dign. et Augm. L. I. Cap. IV // Bacon Fr. Opera cit. P. 49–50.

Bacon Fr. De Dign. L. III. Cap. I.

Ibid. Cap. IV.

Бэкон горячо восстает против телеологии в физике, но к числу desiderata относит вторую часть метафизики, где исследуются целевые причины (Metaphysicae pars secunda est fnalium causarum inquisitio). Целевые причины, по Бэкону, и физические не исключают друг друга: Conspirantibus optime utrisque causis, nisi quod altera intentionem, altera simplicem consecutionem denotet. Bacon Fr. Opera… 1665. P. 92.

Фаулер в своем Введении к изданному им Новому Органону, сопоставляя значение «формы» у Бэкона, с одной стороны, как сущности, дифференции, определения, а с другой стороны, как причины, закона, нашел здесь два различных смысла, которые он примиря

Например, Вольф так определяет форму: Determinationes essentiales sunt id, quod Forma appellari solet, item Causa formalis. Wolff Ch. Ont. § 944.

Platonem <…> in sua de Ideis doctrina, Formas esse verum Scientiae objectum vidisse; utcunque sententiae hujus verissimae fructum amiserit, Formas penitus a materia abstractas, non in materia determinatas, contemplando et prensando. Bacon Fr. Opera… 1665. P. 89.

Bacon Fr. Opera… 1665. P. 90. Ср. также: Bacon Fr. N. Org. II. 3, где о физических причинах: quae causae fuxae sunt, et nihil aliud quam vehicula et causae formam deferentes in aliquibus.

Именно: forma, causa formalis, rerum forma essentialis, differentia vera, natura naturans, fons emanationis, ipsissima res, lex fundamentalis et communis, defnitio vera, lex actus sive motus, lex actus puri.

Bacon Fr. N. Org. II. 20.

qui est in ordine ad universum, non relativus tantummodo ad sensum.

Bacon Fr. N. Org. II. 13: Cum enim forma rei sit ipsissima res; neque differat res a forma, aliter quam differunt apparens et existens, aut exterius et interius, aut in ordine ad hominem et in ordine ad universum.

Bacon Fr. N. Org. I. 51: Intellectus humanus fertur ad abstracta propter naturam propriam; atque ea, quae fuxa sunt, fngit esse constantia. Melius autem est naturam secare, quam abstrahere, id quod Democriti schola fecit, quae magis penetravit in naturam, quam reliquae. Materia potius considerari debet et ejus schematismi, et meta-schematismi, atque actus purus, et lex actus sive motus; formae enim commenta animi humani sunt, nisi libeat leges illas actus formas appellare.

Бэконовское понимание материализма с достаточной ясностью раскрыто в его статье «De Principiis atque Originibus» (secundum fabulas Cupidinis et Coeli, sive Parmenidis et Telesii, et praecipue Democriti Philosophia, tractata in Fabula de Cupidine). Bacon Fr. Opera… P. 649 ss.

Ibid. P. 652–653: Sed dum illa Aristotelis et Platonis strepitu et pompa professoria in Scholis circumsonarent et celebrarentur, haec ipsa Democriti apud Sapientiores, et contemplationum silentia et ardua arctius complexos, in magno honore erat.

Ор. сit. P. 654: Nam et motus quoque abstractio infnitas phantasias peperit, de animis, vitis et similibus, ac si iis per materiam et formam non satisferet, sed ex suis propriis penderent illa Principiis. Sed haec tria nullo modo discerpenda, sed tantummodo distinguenda; atque asserenda materia (qualiscunque ea sit) ita ornata, et apparata, et formata, ut omnis virtus, Essentia, actio, atque motus naturalis, ejus consecutio, et emanatio esse possit.

В эту пору и богословие начинает пользоваться историческим методом и несомненно, что теологическая интерпретация Старого и Нового Завета весьма способствовала развитию исторической критики и интерпретации. Это относится особенно к Германии (Михаэлис, Землер, Эрнести). В английской литературе известно сочинение Пристли (1733–1784) об «Историческом методе», не помешавшее самому автору высказывать весьма наивные исторические суждения (Ср. Stephen L. Op. cit. P. 434 ss.). Чувствование «исторического духа», на мой взгляд, обнаруживается в рассуждениях Кэмпбелла (Campbell, 1719–1796) о «вероятности» (ср. его интересную «Philosophy of Rhetoric»).

Ср. Fueter E. Geschichte der neueren Historiographie. München, 1911. S. 363–371.

См.: С. 76 по 1-му изд. 1916 года; наст. изд. С. 75.

Стивен считает Локка также выразителем принципов 1688 года. Новое направление английской мысли, по его мнению, начинается с середины XVIII века, но под несомненным влиянием французской литературы. «By degrees a new spirit was to awake, but speculative impulse was not to come from England». Мало того сама Англия понималась французскими писателями лучше. Ср.: Stephen L. History of English Thought in the XVIII Century. Vol. II. Ldn., 1902. P. 186 ss.

Философские сочинения Болингброка были изданы Маллетом в 5 томах: Bolingbroke H. S.-J. The Philosophical Works. Vol. I–V. Ldn., 1754.

Даже в таких важных вопросах, как, например, вопрос о целевой причине (Bolingbroke H. S.-J. Works. Vol. I. P. 67 ss.) или материализме (Ibid. P. 230 ss., 241 ss.). Примером тонкости, которой достигает иногда философское мышление Болингброка, может служить его анализ понятий «idea» и «notion». Сущность его мысли передается следующим остроумным различением: «We might avoid it (эквивокации), I presume, if we distinguished between ideas and notions, if we conceived the former to be particular in their nature, and general only by their application, and the latter to be general in their nature, and particular only by their application» (Ibid. P. 116–119 note).

Его философски самый интересный Опыт носит заглавие «Essay concerning the Nature, Extent and Reality of Humane Knowledge». Кроме Бэкона и Локка Болингброк благосклонен также к Беркли, но как, кажется справедливо, предполагает Стивен скорее из личных добрых отношений, чем из философского единомыслия. Stephen L. Op. сit. Vol. I. P. 178.

Bolingbroke H. S.-J. Works. Vol. I. P. 12–13, 44, 55, 57, 58.

Ibid. P. 231 ss., 241 ss. «That there are corporeal natures, we have sensitive knowledge. That there are spiritual natures, distinct from all these, we have no knowledge at all. We only infer that there are such, because we know that we think, and are not able to conceive how material systems can think».

Ibid. P. 261.

Ср.: Ibid. P. 223, 226 s.

Ibid. P. 207 s.

Bolingbroke H. S.-J. Letters on the Study and Use of History. Ldn., 1752. Vol. I–II. (Написаны в 1735 году во Франции.)

У Кареева – 1672.

Болингброк в этих «Письмах» дает схематический обзор древней и новой истории, напоминающий по своей манере «философию истории» Вольтера. – В некоторой части литературы к Болингброку существует глубоко отрицательное отношение «за то», что он был «безнравственный человек»… Бесспорно, это был человек, который даже на фоне своей эпохи, вообще богатой блестящими талантами и людьми, представлял выдающееся явление. Но даже Дильтей не воздержался и сообщил по поводу Болингброка полстраницы бранных слов. См.: Dilthey W. Das 18. Jahrhundert und die geschichtliche Welt // Deutsche Rundschau. 1901. Н. 12. S. 379. Что касается собственно «Писем» Болингброка, то наряду с отрицательным отношением к ним встречается в современной историографической литературе и такая оценка их: «Bolingbroke’s Letters on the Study and Use of History are famous and valuable» (Adams Ch. K. A Manual of historical Literature. 3 ed. New York, 1889. P. 67).

Майр цитирует заключительные слова «l’Examen important du Mylord Bolingbroke» Вольтера: «Il a été donné à M. Bolingbroke de détruire les démences théologiques, comme il a été donné à Newton d’anéantir les erreurs physiques. Puisse bientôt l’Europe entière s’éclairer à cette lumière! Amen».

Как будет видно из последующего, Болингброк подобно другим апологетам истории в XVIII веке имеет в виду, между прочим, отразить нападки на историю со стороны скептиков. Несомненно, он заимствует аргументы, и сам он указывает Бодена, делая по его адресу несколько иронических замечаний. Весьма вероятно, что он был знаком с Lenglet du Fresnoy, – по крайней мере, рассуждения Болингброка о цели изучения истории (ср. особенно Письмо I) совершенно совпадают с замечаниями Lenglet du Fresnoy (см. его «Méthode pour étudier l’histoire». Nouvelle édition. Paris, 1729. Т. I. Ch. I. Fin qu’on doit se proposer dans l’étude de l’Histoire. P. 1–3. – Первое издание этого монументального труда относится к 1713 году. Т. 2, составляющий просто Supplément, содержит только библиографию и вышел впервые в 1741 году).

Как указано в предыдущем примечании, Болингброк находился под французским влиянием, но не обратно. По-видимому, – как думает Фютер, – нужно совершенно исключить мысль о влиянии Болингброка на Вольтера (Fueter E. Geschichte der neueren Historiographie. S. 349). Мы подчеркиваем это, чтобы не казалось противоречивым наше отрицание Просвещения и историзма в Англии и признаке некоторого историзма у Болингброка. Точно также в философском смысле мы склонны относить большую непредвзятость Болингброка в его понимании истории насчет отмеченных нами уклонений его от Бэкона, а не на счет «логики» Бэкона.

Dilthey W. Op. сit. Н. 12. S. 379.

Bolingbroke H. S.-J. Letters on the Study and Use of History. Vol. I. P. 55 ss.

Ср.: Ibid. Vol. I. P. 60 ss. {Гвиччардини предостерегает против следования частному примеру. Буало – цитата о том, что буквальный перевод не передает автора!}

Bolingbroke H. S.-J. Letters on the Study and Use of History. Vol. I. P. 170.

Ibid. Vol. I. P. 52 ss.

Ср.: Ibid. Vol. I. P. 68, 70 («We must neither dwell too long in the dark, nor wander about till we lose our way in the light»), 119, 120 («Don Quixote believed; but even Sancho doubted»), 132, 135, 142–143 («He who reads without this discernment and choice, and, like Bodin’s pupil, resolves to read all, will not have time, no nor capacity neither, to do any thing else. He will not be able to think, without which it is impertinent to read; nor to act, without which it is impertinent to think»), 149 etc.

Ср.: Ibid. Vol. I. P. 3 ss., 140, 166; 41, 150 etc.

Ibid. Vol. I. P. 15.

Ibid. Vol. I. P. 57–58.

Ibid. Vol. I. P. 147. Ср.: P. 64 и Vol. II. P. 193: («Nature and truth are the same every where, and reason shews them every where alike»).

Ibid. Vol. II. P. 191.

Ibid. Vol. I. P. 20, 37, 40–42, 49, 67.

Mayr R. Die philosophische Geschichtsauffassung der Neuzeit. S. 130.

См.: С. 71 по 1-му изд. 1916 года; наст. изд. С. 71.

Виппер Р. Ю. Общественные учения и исторические теории XVIII и XIX вв. С. 47. + Ардашев.

Например, М. Ковалевский цитирует мнение Шампиона, которое и сам разделяет: «Противополагать Монтескье Руссо в XVIII веке никто и не думал, если не говорить о второстепенных вопросах; то, что есть у них общего, останавливало на себе гораздо больше внимания, нежели встречающиеся между ними различия». Ковалевский М. М. Происхождение современной демократии. Т. I. Ч. IV. М., 1889. С. 330.

Ардашев П. Н. Провинциальная администрация во Франции… Т. II. Гл. IV.

Родился 1710 – регентство 1715 – совершеннолетие 1723. В 1726 – самостоятельно, но кардинал Флери.

Всеобщая история с IV столетия до нашего времени / Под ред. Э. Лависса и А. Рамбо; пер. М. Гершензона. М., 1901. С. 648.

Кареев, Просвещение 1740–1789.

У <Эйслера>: (1728; 1734) 1731. Кареев – 1734.

<Исправлено>: 1726.

1746 – «Философские мысли» Дидро.

Flint R. Historical philosophy in France and French Belgium and Switzerland. Ldn., 1893. P. 242. В области философии истории французского Просвещения Флинт остается вполне надежным руководителем, а потому, отсылая к нему читателя, мы позволяем себе по возможности сократить этот отдел нашего изложения.

Op. сit. P. 244.

Кареев: III, 173. В «Рассуждениях о причинах величия и падения римлян» Монтескье: прагматист – постоянство страстей, как общая причина.

Stephen L. History of English Thought in the XVIII Century. Vol. II. P. 187; Flint R. Historical philosophy in France and French Belgium and Switzerland. P. 279. По мнению Бернгейма, Монтескье (и Руcсо) дают повод к возникновению философии истории; с другой стороны, опять Монтескье (и Вольтер) начинают новую эпоху в развитии исторического метода (Lehrbuch, S. 692 и 230). Проф. Кареев считает, что Вико не был философом истории, но «равным образом и Монтескье не был философом истории, каким его считает, например, Бокль: его Дух законов – социологический трактат» (Кареев Н. И. Основные вопросы философии истории. 2 изд. СПб., 1887. Ч. I. С. 7). {<Галочка возле Вико и добавление>: Vol. IV, p. 306: возражение на заметку в Acta eruditorum: non jus naturale gentium, … sed communis nationum natura! Principi di una scienza nuova d’intorno alla comune natura delle nationi . Senza mia scienza (è a mia scienza). } Фютер утверждает: «Montesquieu war ohne allen kritischen Sinn. Er las seine Autoren wie die Juristen ihre Gesetzbücher: er ging bloss darauf aus, einen Text zu fnden, der sich zur Sache anwenden liess». Fueter E. Geschichte der neueren Historiographie. S. 383.

NB! Фютер: а) не относится к историографии, как и Макиавелли. Особенно: 1) Теория климата. Больше к <стар.> направлению; 2) Вера в «закон» и законодателя («внешние формы» – юридические!).

{Виппер Р. Ю. Op. cit. C. 33, 43: «В этой умственной постановке и создалась крупнейшая социологическая работа первой половины XVIII в. – “Дух законов” Монтескье»}. Алексеев Н. Н. Науки общественные и естественные в историческом взаимоотношении их методов. Ч. I. M., 1912. – П. И. Новгородцев видит в Монтескье предшественника так называемой «исторической школы в праве». Новгородцев П. И. Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба. М., 1896. С. 34–35. Это – совершенно иной вопрос, чем вопрос о значении Монтескье для науки истории, так как это есть вопрос о значении Монтескье для учения о праве. Может быть, есть основания считать Монтескье предшественником «исторической школы в праве», может быть нет. Вообще это вопрос не бесспорный. Если, беря, например, крайности, кто-либо утверждает, что «право» и «законодательство» определяются почвой и климатом, и должно с ними сообразоваться, а другой, что «законодательство» определяется «духом нации», то явно речь идет о разных вещах, и позволительно спросить, сохранит ли нация свои «законы» в разных климатических условиях или нет, а с другой стороны, годны ли законы данного «климата» для любой нации? Однако формально, отчего не признать в обоих случаях «изменчивости» законов в зависимости от некоторого «внешнего» или «внутреннего» фактора, в своей переменчивости определяющего законодательство, и отчего не назвать такое понимание историческим и не противопоставлять его другому пониманию, исходящему не из конкретного представления условий применения юридических законов, а из некоторого априорно конструированного идеала, соответственно которому предписываются законы? Но ясно, что здесь речь идет не об «историческом процессе» и обнаруживающейся в нем «закономерности», а о гражданских и политических отношениях людей и нормирующего их законодательства. В первом случае вопрос в том, чем объясняется исторический процесс, во втором, чем руководится законодатель в своей деятельности. И только если считать, что история как процесс создается волею законодателя, здесь допустимо отожествление обоих пониманий, в противном случае их надо тщательно различать. – Поэтому можно разделять точку зрения почтенного автора «Исторической школы юристов» и тем не менее отрицать реформаторскую роль Монтескье в науке ucmopиu.

Автор утверждает, впрочем, что и «философия Аристотеля в значительной степени была исторична»… (Алексеев Н. Н. Науки общественные и естественные в историческом взаимоотношении их методов. Ч. I. M., 1912. С. 84, прим. 2).

Там же. С. 89. Интересно с этим сопоставить следующее замечание: «Один из комментаторов Монтескье Склопис справедливо замечает, что его пристрастие к математическим уподоблениям естественно-научным дефинициям выступает уже в знаменитом афоризме: “законы в самом широком значении этого слова – необходимые отношения, вытекающие из самой природы вещей”, а также в том частном применении, какое это положение нашло у него в области права: «до издания положительных норм, между людьми существуют отношения справедливости, точь в точь, как и до проведения круга все радиусы его равны между собою». (Ковалевский М. М. Происхождение современной демократии. Т. I. Ч. III–IV. М., 1899. С. 364.) Та же мысль см. вступительную статью М. М. Ковалевского к рус. пер. «Духа законов» (Монтескье Ш.-Л. О духе законов / Пер. под ред. А. Г. Горнфельда. СПб., 1900. C. III). Ср. также: Лансон Г. История французской литературы. Т. II. М., 1898. С. 115: «до тех пор (до обнародования некоторых неизданных статей Монтескье) никто не подозревал, что в течение известного времени его ум находился под безусловным господством духа и принципов естественных наук и что его социологической механики предшествовал своего рода натуралистический детерминизм». Dilthey W. Das 18. Jahrhundert and die geschichtliche Welt. S. 350: «Aber mit den humanistischen und juristischen Studien, in denen einst Bodin gelebt hatte, verband sich nun in ihm (Montesquieu) der naturwissenschaftliche Geist des Zeitalters».

De l’esprit des Lois. L. I. Ch. III. Алексеев Н. Н. L. c. С. 90.

Алексеев Н. Н. L. c. С. 93.

Ср., например, Ковалевский М. М. Историко-сравнительный метод. М., 1880. С. 9: «При сравнительном методе просто, который для меня то же, что метод сопоставительный, сравнение делается между двумя или более, произвольно взятыми, законодательствами. Китай и Англия, Персия и Франция постоянно сравниваются между собою в сочинении Монтескье, держащегося метода сравнительного, в смысле сопоставительного». Во вступительной статье к русскому переводу Духа законов М. М. Ковалевский пишет: «Ведь Дух законов в строгом смысле слова не более, как трактат по сравнительной истории права». Монтескье Ш.-Л. О духе законов / Пер. под ред. А. Г. Горнфельда. СПб., 1900. C. III; ср. C. VIII, ХIII, LXXXVII.

Montesquieu Ch.-L. Défense de l’Esprit des Lois. Première Partie. Init. «Quoique l’Esprit des lois soit un ouvrage de pure politique et de pure jurisprudence…»

Наиболее яркий образец такого смешения дает Исповедь Савойского викария; но у Русcо вплетается еще новый, оригинальный, хотя и не специфицированный ближе, момент «чувства». Картезианские и вообще рационалистические предпосылки Руссо очень удачно вскрыты в конспективной, но дельной статье: Görland A. Rousseau als Klassiker der Sozialpädagogik. Gotha, 1906. S. 16 ff. (Der Apriorismus Rousseaus, и в особенности Der intellektuale Apriorismus.)

Montesquieu Ch.-L. De l’Esprit des Lois. Préface.

1) самостоятельность произведений Монтескье и Гоббса; 2) О Гоббсе вообще.

Ср.: Hasbach W. Untersuchungen über Ad. Smith. Lpz., 1891. S. 310.

Разумеется, мы имеем всегда в виду влияние философское, а не влияние специально правовых или политических теорий. По поводу мыслей Монтескье, излагаемых в этом абзаце, Чичерин замечает: «Монтескье прилагает к естественному праву тот взгляд, который Локк развил в отношении к познанию, но который он совершенно устранил в своем политическом трактате». Чичерин Б. Н. Политические мыслители Древнего и Нового мира. В. I. М., 1897. С. 364.

Курсив мой, кроме двух последних слов.

Алексеев Н. Н. Op. cit. С. 93. Отожествив понятия научно установленного закона с законом юридическим, автор противопоставляет мнимый «плюрализм в понятии закона» «монизму» (?) у Гоббса и Спинозы, хотя он не указывает, где у Гоббса и Спинозы такое отожествление «закона» и «закона». В то же время автор считает, что его понимание есть «единственно правильное и возможное (?) толкование идей Монтескье».

Destut de Tracy A. Commentaire sur l’Esprit des Lois. Paris, 1819. P. 1.

Как конкретный пример ср. у Монтескье (кн. XXVI, гл. XIV): «В каких случаях браки между родственниками должны быть подчинены указаниям законов природы, и в каких – требованиям гражданских законов».

Не-исторический характер «Духа Законов» ярко выступает в следующей характеристике М. М. Ковалевского: «Мы вправе спросить себя поэтому, сознавал ли Монтескье эту идею всемирной эволюции, этого неизбежного прогресса экономических и политических форм? – Ничто в его сочинении не доказывает такого сознания, ничто не дает права утверждать, чтобы идея преемства была бы тою руководящею нитью, которая позволила ему выйти с успехом из лабиринта накопленных им фактов и наблюдений». Ковалевский М. М. Происхождение современной демократии. Т. I. С. 409; Ср.: Ковалевский М. М. Вступительная статья // Монтескье Ш.-Л. О духе законов / Пер. под ред. А. Г. Горнфельда. СПб., 1900. С. XLI.

Heeren.

Этим и объясняется, что наряду с дедукцией Монтескье широко пользуется также индукцией. В общем, выполнение методологических задач у Монтескье далеко не соответствует ясности его задачи. Хаотический характер его изложения отмечается нередко. Ср. например, резкие замечания Флинта: Flint R. Historical philosophy in France and French Belgium and Switzerland. P. 269, 271. Я подчеркиваю только сознание задач у Монтескье, решение в значительной степени было делом его последователей.

Dilthey W. Das 18. Jahrhundert und die geschichtliche Welt. S. 352.

Ibid. S. 350.

Виппер о Монтескье?

Montesquieu Ch.-L. De l’Esprit des Lois. L. I. Ch. III.

Рассмотрение всей литературной деятельности Монтескье с этой точки зрения дало бы интересные и ценные результаты, но это требует работы самостоятельной и специальной. – Предшественником Монтескье является Дж. Вико. «La Scienza Nuova» заключает в себе основание сравнительного метода наравне с признанием специфичности социальной науки.

Монтескье перечисляет эти пункты: «Много вещей правит людьми: климат, религия, законы, максимы правительства, примеры прошлого, нравы, обычаи: откуда образуется общий дух (un esprit général), как результирующая. – Насколько, во всякой нации, одна из этих причин действует с большей силой, настолько ей уступают остальные. Природа и климат почти одни господствуют у дикарей; обычаи правят китайцами; законы тиранизуют Японию; нравы задавали иногда тон в Спарте; максимы правительства и нравы предков задавали его в Риме». Montesquieu Ch.-L. De l’Esprit des Lois. L. XIX. Ch. IV

Нельзя, например, согласиться с Фютером, что Монтескье может быть уделено в историографии не больше места, чем Макиавелли. Fueter E. Geschichte der neueren Historiographie. S. 382.

<На полях:> Вольтер, Руссо, Дильтей, O. Braun Geschichtsphilosophie // Grundriss der Geschichtswissenschaft v. Meister.

Руссо Ж.-Ж. Эмиль, или О воспитании. Кн. IV § 112–113.

Историографическая оценка Вольтера (со стороны содержания его исторических взглядов) ср.: Flint R. Historical philosophy in France and French Belgium and Switzerland. P. 289–304; Fueter E. Geschichte der neueren Historiographie. S. 349–363. Живую и яркую характеристику Вольтера как историка дает профессор Р. Ю. Виппер в книге «Общественные учения и исторические теории ХVII и XVIII веков» (М., 1908. 2-е изд. Гл. IV). Вообще эта книга содержит материал чрезвычайно ценный также для методологических исследований.

О понятии «универсальная история» см.: Bernheim E. Lehrbuch der historischen Methode. Lpz., 1908. S. 55 ff. Между прочим, Бернгейм также признает: «Den Anstoss zur universalen Behandlung der Geschichte hatte wesentlich die Philosophie gegeben» (S. 56).

Например, Grotenfelt А. Geschichtliche Wertmatäbe. Lpz., 1905. S. 39. «In seinen ernsten geschichtsphilosophischen Werken… leitet Voltaire, in bewusstem und scharfem Gegensatze zu der theologischen Geschichtsphilosophie Bossuets, alles aus natürlichen Ursachen her».

François L., l’abbé. Observations sur la Philosophie de l’Histoire… Paris, 1770. Т. I. P. XII.

Это – то, что при плохом выполнении презрительно характеризуется, как «система ящичков».

Flint R. Historical philosophy in France and French Belgium and Switzerland. P. 293. «Вольтер писал общую историю для того, чтобы проследить ход цивилизации, начала и обнаружения культуры, пути, которыми народы перешли от невежества и грубости к просвещению и утонченности; но делал это, не имея в виду какой-либо философской идеи, и не изображая историю как предмет какого-нибудь закона, внутреннего или внешнего, естественного или провиденциального». Поэтому-то, в современном смысле слова его работа не может быть названа «философией истории».

Начато в 1735 году, закончено в 1739 году, переработано в Берлине в 1851 (датировано 1752 годом). {Фютер, Флинт, Бернгейм. }

Ср.: Письмо Вольтера к лорду Харви (Harvey). Июль 1740: «…я хочу изобразить последнее столетие, а не только короля. Я устал от историй, где речь идет о приключениях короля, как будто только он существует или все существует только через него; словом, я пишу историю скорее великого века, чем великого короля».

Кареев, III. С. 169: «которым он (Вольтер) положил начало философской истории культуры».

«Essai» был опубликован в 1754 году под заглавием «Abrégé de l’histoire universelle».

В сущности это только отдельные заметки по поводу различных вопросов древней истории. Первоначально Вольтер рассматривал свой «Essai» как «продолжение» «Discours sur l’Histoire universelle» Боссюэ. К этому составному целому его «универсальной истории» была прибавлена еще история Людовика XV, и, таким образом, «по плану» мы имеем законченную универсальную историю.

La Philosophie de l’Histoire par feu l’abbé Bazin. Amsterdam, 1765. P. I. Cp.: Fragmens sur l’Histoire. Статья X: De la philosophie de l’histoire находим: «Mais nous tâchâmes, dans un discours préliminaire qu’on intitula Philosophie de l’histoire, de démêler comment naquirent les principales opinions qui unirent des sociétés, qui ensuite les divisèrent, qui en armèrent plusieurs les unes contre les autres. Nous cherchâmes toutes ces origines dans la nature; elles ne pouvaient être ailleurs». {<о Вольтере>: (Oeuvres complètes, 1785). Изд. Бомарше 1784–1789. – 70 том. 8° (92 т. 12°). (так называемое édition de Kehl.). }

В «Dictionnaire Philosophique» есть статьи «Philosophe» и «Philosophie», но извлечь из них ничего нельзя и они не заслуживают даже обсуждения.

Ср. вышеназванные фрагменты, статья XXIX. «Détails sur les oeuvres historiques de l’auteur», составлявшая предисловие к одному из первых изданий «Essai sur les moeurs…»: «La manière dont j’ai étudié l’histoire était pour moi et non pour le public; mes études n’étaient point faites pour être imprimées». И затем в ответ на сомнения в ценности истории: «Mais, lui dis je, si parmi tant de matériaux brutes et informes, vous choisissiez de quoi vous faire un édifce à votre usage; si en retranchant tous les détails des guerres, aussi ennuyeux qu’infdèles; toutes les petites négociations qui n’ont été que des fourberies inutiles, toutes les aventures particulières qui étouffent les grands événements; si en conservant celles qui peignent les moeurs, vous fesiez de ce chaos un tableau général et bien articulé; si vous cherchiez à démêler dans les événements l’histoire de l’esprit humain, croiriez vous avoir perdu votre temps?»

Roux, rousse, rousseau (Russus) – рыжеволосый человек.

Руссо – поднял вопрос о «культуре» (O. Braun, s. 44). Spranger: «Wenn Voltaire den Namen “Philosophie der Geschichte” erfunden hat, so Rousseau die Sache»!

Герье, Мишель.

На наш взгляд, и в идее «общественного договора» лежит правильная идея «согласия», как основная социально-философская категория, имеющая также свое принципиальное оправдание. Но здесь мы намеренно ограничиваемся формальной стороной вопроса. Разумный смысл идеи «договора» энергично защищает Фуллье. См.: Фуллье А. Современная наука об обществе / Рус. пер. М., 1895. Кн. I.

См.: Предисловие к «Рассуждению о неравенстве между людьми».

Например, это утверждает Флинт: Flint R. Historical philosophy in France and French Belgium and Switzerland. P. 308.

Фютер констатирует: «Известно, какое могущественное влияние оказал Руссо на классическую изящную литературу в Германии. В области истории отношения – те же. Младшее поколение историков Просвещения перешло в лагерь Руссо; они отличались от старшего направления не меньше, чем поэты периода бури и натиска от Лессинга и Николаи». Fueter E. Geschichte der neueren Historiographie. S. 397–398. Фютер считает, что под влиянием Руссо находились столь различные понимания истории, как понимание Шиллера, Иоганеса Мюллера и Гердера. Влияние Руссо на философско-исторические идеи немецкого Просвещения и немецкого идеализма с исчерпывающей полнотой прослежены в книге Fester R. Rousseau und die deutsche Geschichtsphilosophie. Stuttgart, l890.

Виндельбанд В. История новой философии. Т. I. С. 345.

Виндельбанд, очевидно, хочет, чтобы историк восхвалял культуру. Правильнее, по нашему мнению, характеризует значение Руссо Менцер: «Aber in der Kritik der Kultur lag doch andererseits eine bedeutsame Anregung zu neuer geschichtsphilosophischer Konstruktion, ja sie enthielt den Gedanken, der dem 18. Jаhrhundert erst die Gelegenheit gab, sich auf die höchsten Aufgaben der Menschheit zu besinnen und damit der Arbeit einer ganzen Zeit den höchsten Ausdruck zu geben». Menzer P. Kants Lehre von der Entwicklung in Natur und Geschichte. Brl., 1911. S. 253.

Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. Кн. I. Гл. VI. Ср. с этим: «Каждый индивид может, как человек, иметь частную волю, противную или несходную с общей волей, руководящей им как гражданином». Там же. Гл. VII.

Там же. Кн. II. Гл. III.

Там же. Гл. VI.

Ср. выше: Введение, § 7.

Turgot A. R. J. Second Discours, sur les progrès successifs de l’esprit humain. («Первое» рассуждение было произнесено в начале того же семестра, 3 июля 1750. – Premier Discours, sur les avantages que l’établissement du christianisme a procurés au genre humain) // Oeuvres du Turgot. Т. II. Paris, 1844. P. 586, 597.

Turgot A. R. J. Plan de deux Discours sur l’Histoire Universelle // Oeuvres du Turgot. T. II. P. 626 ss.

См. высокую оценку Тюрго у Флинта: Flint R. Historical philosophy in France and French Belgium and Switzerland. P. 281.

Гротенфельт подчеркивает то обстоятельство, что идеи Тюрго почерпнуты им из общего настроения его времени: «Mit aller Anerkennung für die hervorragenden Verdienste der Rede Turgots, bin ich doch der Ansicht, dass die Originalität seiner Gedanken oft stark überschätzt worden ist. Sein Vortrag ist ein glücklicher, harmonischer Ausdruck von Gedanken, die im Grunde schon die allgemeine Gedankenrichtung und vorherrschende Ueberzeugung der geistigen Elite der Zeit bildeten». Grotenfelt А. Geschichtliche Wertmatäbe. Lpz., 1905. S. 45.

Oeuvres du Turgot. Т. II. Paris, 1844. P. 598.

Ibid. P. 627–628.

Почти терминологическое совпадение объяснений Тюрго и Конта невольно наводит на мысль, что речь идет не о предвосхищении со стороны Тюрго, а может быть о заимствовании со стороны Конта, прямом или косвенном (через Кондорсе). Едва ли этот вопрос может быть решен категорически в ту или другую сторону. Впрочем, ведь главное для Конта было утверждение всеобщего и основного характера за его законом, а это у него не может быть отнято, так как Тюрго не придавал своему наблюдению того всеобъемлющего значения, какое в нем увидел Конт. (Интересующие нас сочинения Тюрго были опубликованы только в 1809 году, до тех пор его идеи распространялись главным образом через его друга и ученика Кондорсе.)

Oeuvres du Turgot. Т. II. P. 656.

Flint R. Historical philosophy in France and French Belgium and Switzerland. P. 285. «While Turgot recognised that human nature was in all its elements the subject of progress, he also virtually assumed that the intellect was the dominant and directing principle in its development, and that, therefore, intellectual enlightenment is the ultimate and general criterion of progress».

Condorcet N. de. Esquisse d’un Tableau historique des Progrès de l’Esprit humain. Seconde édition. (L’An III de la République). P. 267. (Рус. пер. под ред. В. Н. Сперанского. СПб., 1909. С. 132). Ружмон категорически заявляет: «Le fondateur de l’école du progrès, c’est Turgot» (Rougemont F. de. Les deux Cités… T. II. P. 163). M. M. Ковалевский, напротив, утверждает: «За Кондорсе остается поэтому честь первого провозвестника идеи прогресса человечества в тесной связи с развитием знаний», и «Не случайностью объясняется тот факт, что до последней четверти ХVIII столетия ни один историк и политик не высказался в смысле признания им поступательного рода человечества» (Ковалевский М. М. Социология. СПб., 1910. Т. I. С. 131, 130. См. также: Ковалевский М. М. Вступительная статья к рус. пер. «Эскиза» Кондорсе. С. IV, III).

Как Монтескье не ограничивал исторические факторы исключительно внешними географическими условиями, так и Тюрго не ограничивался исключительно интеллектуалистическими объяснениями. В своей «Политической географии», которую он называет «историей в разрезе», он является в большей степени последователем Монтескье (Oeuvres du Turgot. Т. II. P. 611 ss.).

Тюрго вообще в большей степени следует именно Кондильяку, «эволюционный» характер психологии которого гораздо ярче, чем психологии Локка, преимущественно «описательной» или, как он сам называет свой метод, «исторической». Dewaule L. в своей книге «Condillac et la Psychologie anglaise contemporaine» (Paris, 1892) очень удачно сопоставляет психологию Кондильяка с английской преимущественно так называемой «эволюционной» психологией. Первая часть его книги называется «L’evolution individuelle», и вторая – «L’évolution sociale».

У Тюрго, например, «первоначально знаки языка означали только определенный предмет;… постепенно (peu à peu) стали замечать различные обстоятельства» и т. д.; «постепенно давая наименования… обозначили себе»; «постепенно образовывается нестройное соединение идей»; «постепенно, забегая вперед, чувствуешь за собою незаполненную пустоту»; «этот мрак мог рассеяться только постепенно (per à peu); заря разума могла подниматься только по незаметным ступеням (par des degrés insensibles)»; и т. д., и т. д. (P. 643 ss.).

Очень яркой иллюстрацией является, например, уже цитированный нами аббат Франсуа, ожесточенно опровергавший не только «Философию истории» Вольтера, но также исторические статьи его «Философского словаря». Совершенно неприличен «Dictionnaire Anti-philosophique…». 1767 à Avignon.

Как Boulanger, Ch. Dupuis, Court de Gébelin и под. О них упоминается у Флинта: Flint R. Historical philosophy in France and French Belgium and Switzerland. P. 320 s.

См.: Маblу G. de., l’abbé. Da l’étude de l’histoire (1778), Маblу G. de. De la manière d’ecrire l’Histoire (1782). (Из них в особенности пуста первая; единственно не лишены интереса его замечания, направленные против теории климата. Ср.: Маblу G. de. De l’étude de l’histoire. Nouvelle édition. A Mastreicht, 1778. P. 97.)

Discours выходит в свет в 1751 году и д’Аламбер мог знать из больших произведений Кондильяка только «Essai sur l’origine des connaissances humaines» (Amsterdam, 1746) и «Traité des systemes» (Amsterdam, 1749), – на них он и опирается. Его главный труд «Traité des Sensations» вышел в 1754 году.

По всей вероятности д’Аламбер вообще не только с Локком, но и с Бэконом знакомился ad hoc, при составлении своего «Рассуждения» и, главным образом, под влиянием и по указаниям Дидро. Ср.: d’Alembert J. L. Discours préliminaire de l’Encyclopédie / Publié par F. Picavet. Paris, 1894. P. 228. n. 74; P. 237. n. 79. То же самое о Лейбнице. Ср.: P. 241. n. 82. Р. 7.

Мы пользуемся изданием Пикаве: d’Alembert J. L. Discours préliminaire de l’Encyclopédie / Publié par F. Picavet. Paris, 1894.

Op. cit. Р. 13. Пикаве обращает внимание на то, что д’Аламбер в словах: «en un mot, de remonter jusqu’à l’origine et à la génération dе nos idées», напоминает не только по смыслу, но и по выражению, слова Кондильяка: «Il faut remonter à l’origine de nos idées, en développer la génération, les suivre jusqu’aux limites que la nature leur a prescrites, par la fxer l’étendue et les bornes de nos connoissances et renouveler tout l’entendement humain» («Essai sur l’origine des connoissances humaines». Introd.). Ho, 1, это слишком общий оборот речи, 2, слишком общая мысль, в которой нет ничего специфически кондильяковского; вообще в цитируемой «Introduction» Кондильяк сам признает, что опирается всецело на Локка, а потому как у Кондильяка, так и у д’Аламбера, мы имеем дело просто с парафразой мысли Локка.

Очень ярко указанное противоречие обнаруживается в словах д’Аламбера: «Pourquoi supposer que nous ayons d’avance des notions purement intellectuelles, si nous n’avons besoin, pour les former, que de réféchir sur nos sensations?» d’Alembert J. L. Discours préliminaire de l’Encyclopédie. P. 15.

Он преобразует je pense, donc je suis в je sens, donc je suis. Ср. прим. Пикаве (n. 12. P. 200). Разумеется, здесь нет никакого противопоставления, а только ограничение, поскольку Декарт утверждал: ita non modo intelligere, velle, imaginari, sed etiam sentire, idem est hoc quod cogitare (Descartes R. Principia philosophiae. I, 9).

d’Alembert J. L. Discours préliminaire de l’Encyclopédie. P. 16: «…il n’y a qu’une espèce d’instinct, plus sûr que la raison même, qui puisse nous forcer à franchir un si grand intervalle». Boпрос о реальности внешнего мира, столь популярный в серьезной философии XVIII века, занимал и д’Аламбера; он, видимо, придает ему большое значение и более детально анализирует его в своем «Essai sur les Eléments de philosophie» (1759–1770).

d’Alembert J. L. Discours préliminaire de l’Encyclopédie. P. 19.

Ibid. P. 21.

Ibid. P. 22.

Соображения, которые высказывает д’Аламбер на С. 42–43 о применении языка, также опираются на «Essai sur l’origine des connaissances humaines» Кондильяка (cр. Partie II: Du Langage et de la Méthode).

d’Alembert J. L. Discours préliminaire de l’Encyclopédie. P. 45 s.

Ближе об д’аламберовском понимании истории см.: Daunou P. C. F. Cours d’études historiques. T. I–XX. Paris, 1842–1849. T. VII. P. 115 ss.

d’Alembert J. L. Discours préliminaire de l’Encyclopédie. P. 47.

Ibid. P. 56–57.

«L’auteur célèbre qui nous sert de guide dans cette distribution». Ibid. P. 66.

Ibid. Р. 66.

Ср.: Explication détaillée du système des connaissances humaines. Ibid. P. 163, 174, 167.

d’Alembert J. L. Discours préliminaire de l’Encyclopédie. P. 76. Отмечаем это характерное для философской истории (см. выше Введение, 7) убеждение в совпадении действительного хода событий с их рациональным долженствованием: «on trouve, que ces progrès sе sont faits dans l’ordre qu’ils devoient naturellement suivre».

Ibid. P. 77. Heтрудно видеть в этом выражении любимой мысли О. Конта о зависимости гения и его открытий от среды и эпохи.

С высокой оценкой Лейбница мы встречаемся также у Тюрго. Но, по-видимому, наибольшее впечатление из французских просветителей Лейбниц произвел на Дидро.

См.: С. 160 по 1-му изд. 1916 года; наст. изд. С. 137.

См.: С. 156 по 1-му изд. 1916 года; наст. изд. С. 134.

Daunou P. C. F. Cours d’études historiques T. I–XX. Paris, 1842–1849. О месте Дону в «идеологии» см.: Picavet F. Les Idéologues. Paris, 1891. P. 399 ss. – Boпрос о значении идеологов для исторический методологии есть новый вопрос, которого я здесь еще не касаюсь. Я пользуюсь только несколькими мыслями Дону для иллюстрации сказанного выше.

Daunou P. C. F. Op. cit. Т. XX. P. 413.

Например, гилозоизм, пантеизм, атомизм. Разница между органическим и неорганическим – только в степени отрицания телеологии.

Фишер К. История новой философии. Т. III: Лейбниц / Пер. Н. Н. Полилова. СПб., 1905. С. 630 и сл.

Гайм Р. Вильгельм фон Гумбольдт. М., 1894. Гл. I.

Op. cit. С. 4.

Излюбленными в немецкой литературе специфически немецкими темами является рассмотрение писателя или деятеля под углом зрения его воспитательного знания. Вот, например, названия некоторых популярных книг и статей: «Schiller als Erzieher», «Ibsen als Erzieher», «Rembrandt als Erzieher», «Bismark als Erzieher», «Schopenhauer…», «Nietzsche…» etc. etc.

Фишер К. Лейбниц. С. 642 и сл.