– Лучше бы вы добровольно пошли в милицию и все рассказали, – покачал головой Панкрат, не вынимая рук из карманов куртки.
Его уверенный спокойный тон подействовал на мародеров. Они в нерешительности остановились, начали переглядываться, не понимая, почему их противник так спокоен. Больше всего их смущали засунутые в карманы руки Панкрата, которые, по их умозаключениям, вполне могли держать оружие.
– У него пушка, наверно… – пробормотал один из них.
– Да нету у него ничего, – буркнул второй с сомнением, – на понт берет, гад.
– А ты проверь, – посоветовал Панкрат, оттопыривая пальцем карман таким образом, чтобы казалось, будто там действительно спрятан пистолет.
Мужики потеряли желание сопротивляться, начали отступать, бросая косые взгляды по сторонам.
– Стоять! – приказал Панкрат. – Я ведь не шутил насчет милиции. Сейчас вы скажете свои имена, фамилии, адреса, пообещаете пойти в органы, чистосердечно рассказать о своем хобби, и я вас отпущу.
– Ты что, земеля? – опешил самый старший из четверки. – Нам же по три года светит за это дело!
– А когда вы сюда шли, о чем думали? Одни идиоты крадут провода с высоковольтных линий электропередачи, другие курочат памятники… Фамилии!
– Да я его щас успокою, и ничего он мне не сделает! – бросился на Панкрата самый молодой «коллекционер» бронзы и отлетел назад от мощного удара ногой, врезался спиной в гранитную плиту, затих.
Грабители замерли.
– Фамилии, адреса, – ровным голосом повторил Панкрат.
– Степашин… Андрей Семенович, – хмуро проговорил старший. – Я в Борисоглебской слободе живу, дом пятнадцать.
– Ты? – перевел взгляд Воробьев на его соседа.
– Чубаров Петр, – буркнул тот. – Рядом с ним живу, дом одиннадцать.
– Селезнев Шура, – торопливо добавил третий. – Я не тутошний, из Беклемишева…
– А этого смельчака как зовут?
– Марбек, фамилию не знаем, из переселенцев они.
– Чья идея – собирать цветной лом на кладбище?
– Его, Марбека…
– Мало я ему дал. Забирайте инструмент и мотайте отсюда. Еще раз попадетесь – век не забудете!
– А как же… в милицию?
Панкрат посмотрел на серое изможденное лицо старшего «старателя», усмехнулся.
– Я сегодня добрый, отпускаю. Завтра придете и восстановите здесь все, как было. Понятно?
Мужики обрадованно закивали головами.
– Сделаем в лучшем виде…
– Не сумлевайтесь…
– А кто ты все ж таки будешь? – не удержался от вопроса Степашин. – Вроде как и не мент.