– Почему же они прислали письмо нам?
– Наверное, Катя сообщила им наш адрес. Там у них хитрая завлекалочка: пошлешь полсотни адресов друзей для вовлечения в игру – получишь приз.
– Ясно. Молодцы, ребята, прекрасно разбираются в человеческой натуре.
Антон вышел из ванной комнаты с влажными волосами, быстро переоделся.
– Ты скоро?
– Сейчас.
Валерия вышла из спальни через минуту в вечернем платье с вырезом, и Антон некоторое время разглядывал ее с непроницаемым лицом.
– Что-нибудь не так? – забеспокоилась она, пытаясь поправить прическу.
– Иногда я не верю, – сказал он медленно, – что ты моя жена. Даже вздрагиваю и просыпаюсь по ночам в испуге – здесь ты или нет?!
– Льстец, – с облегчением вздохнула Валерия. – Никак не привыкну к твоей манере говорить комплименты. Хотя, если по-честному, мне она нравится и заставляет держать себя в форме.
Антон обнял жену взглядом, потом не удержался, обнял «в натуре», поцеловал в шею.
– Ты такая красивая, Лерка! Аж самого себя зависть берет! Помнишь, как мы встретились в поезде? Когда ты вышла из вагона, я чуть не бросился следом. Кстати, не подумать ли нам о ребенке?
Валерия автоматически проговорила:
– Осторожнее, медведь, помаду сотрешь, – и замерла: – Ты… серьезно?!
– Более чем. Пора озаботиться демографической обстановкой в стране. Я даже не возражал бы против двух детей. – Антон подумал. – Или трех.
Валерия глубоко вздохнула, поцеловала его и подтолкнула к ванной.
– Иди, смой помаду.
– Я не понял реакции.
Женщина посерьезнела, закинула ему на шею руки, заглянула в глаза.
– Я так рада, что нашла тебя, Гром! Ты не представляешь!
– Но ты все-таки против или нет? – попытался он прояснить ситуацию.
– Конечно, нет. Я люблю детей. Я хочу детей. А еще я люблю тебя!
Она поцеловала его, еще и еще раз, и в конце концов дело едва не закончилось раздеванием. Потом Валерия взяла себя в руки, уединилась в ванной, и Антон, пробормотав, что можно было бы и остаться, вынужден был подчиниться и поменял гольф, испачканный в помаде, на рубашку «от Русльна» с маленьким, летящим, вышитым серебристой гладью соколом на груди.
В начале восьмого они уже ехали в машине, принадлежавшей когда-то капитану Гнедичу, первому мужу Валерии, погибшему в болотах на берегу озера Ильмень. Поскольку у Громова не было своего жилья в Москве, он, естественно, переехал к Валерии, имевшей квартиру в Старопанском переулке Китай-города. Первое время он чувствовал себя неловко, скованно и неуютно, словно украл что-то или обманул кого, но потом постепенно привык к своему положению, хотя и продолжал мечтать о переезде в какой-нибудь из новостроящихся домов, подальше от шумного, загрязненного выхлопными газами автомобилей, центра.