Я стоял, вдыхая ночной воздух, разглядывая панораму спящего города, и все мое естество бунтовало против того безумия, которое я намеревался вот-вот затеять. Вернее, уже затеял. Мано с минуты на минуту радостно, как обычно, доложит, что баркас готов и вообще все готово и гасконцы, как обычно, с нетерпением ожидают приказа.
Разум, с усердием прилежного школяра зубрящего латынь, повторял, что ради безнадежного дела я веду на смерть ни в чем не повинных людей. Что, если, не дай бог, кто-то проведает о том, что мы пустились в почти откровенный разбой – на чести Бурбонов появится пятно величиной с Аквитанское море. Что, в конце концов, я – король и мой первейший долг думать о своих подданных, о своей державе… Все это, несомненно, было правдой… Но мои гасконцы были готовы к бою. Как всегда, готовы к бою и ждали моего приказа. И я был обязан вести их! Ибо там, на другом берегу реки, в неприступном замке Сен-Поль, томилась Прекрасная Дама, отрада души вернейшего из моих паладинов, дочь моего соратника и жертва предательских интриг Злой Колдуньи.
Король, способный в такой момент дать приказ отступить, возможно, и может быть правителем низкой черни и скаредных буржуа, но верности дворянства он недостоин.
Мне вспомнился недавний турнир. Собравшиеся со всех концов Франции лучники пускали стрелы в цель. На ста шагах каждый из них должен был пронзить одним выстрелом три раскачивающихся на веревках кольца и попасть в древко копья, врытого в землю за ними. Дело считалось невозможным, пока, почти не целясь, не поразил цель граф Дюнуа, Орлеанский бастард. Я нервно передернулся: «Какой Орлеанский бастард! Почудится же такая ерунда! Он мертв добрых полторы сотни лет! Опять это наваждение!»
* * *
– Вас что-то тревожит, мой капитан? – донеслось из-за моей спины. Должно быть, задумавшись, я не слышал стука в дверь. Ибо де Батц, а это был именно он, не входил без предупреждающего стука в королевскую опочивальню, невзирая на то что и сам квартировал здесь же.
– Н-нет. – Я повернулся к боевому товарищу, волевым усилием стараясь вернуть себе ясность мысли. – Просто ночь будет прохладной. И сырой. Должно быть, к утру пойдет дождь.
– Вы правы, сир, – кивнул Мано. – На небе собираются тучи. Но я пришел доложить, что Жозефина договорилась с одним из своих дружков. Баркас у нас есть.