Вот она ухватила что-то зубами, остановилась, проглатывая. Сделала шаг, другой. Перешла к молодому одиноко стоящему деревцу.
И тут Пельмень испустил изумленный вздох.
Корова поднялась на задние ноги, упершись передними в ствол, и принялась объедать с дерева листву.
– О-ох, – жалобно простонал Пельмень.
– Видел, да? – обрадовался Пакля. – Давай, теперь я посмотрю.
– Ага, сейчас...
Корова в том же положении – на задних ногах – пошла к другому дереву. Но по пути все же приняла естественное положение.
Пельмень обменялся с Паклей растерянным взглядом, возвращая ему бинокль.
– Может, дрессированная? – Он сосредоточенно скручивал ухо.
– Если б дрессированная, тогда бы на велосипеде ехала и шарики подкидывала.
– Ты видел – у нее что-то блеснуло на боку? Вроде зеркальца...
– Корова с зеркальцем – это круто, – нервно расхохотался Пакля. – Это как свинья с подфарниками. Дурень ты жирный, вот ты кто. Пойдем-ка добежим, поглядим поближе.
– А Халабуда?
– Что Халабуда? Дома перед зеркалом разденься – ты такой же. Пойдем туда, говорю!
– Да я вообще-то... – Пельмень терзал ухо, которое просто чудом еще не оторвалось. – Я просто боюсь, что опасно...
– Чего?! Кто опасно? Корова – опасно? Вот дурень, а! Это тебе что – мамонт? Или носорог?
– Ну... все-таки... – ухо покраснело, но еще держалось.
– Все, блин, погнали! Я из тебя сегодня укротителя коров сделаю. Дрессированных, с зеркалом заднего вида.
Они шли долго, а корова все так же паслась на лугу, объедая зелень. Вскоре уже и без бинокля стало видно, что иногда она встает на дыбы и таким образом прогуливается, срывая листья с небольших деревьев.
Наконец приятели пробежали, пригнувшись, по овражку и залегли в траве недалеко от животного.
– Что я говорил? – раздался дрожащий голос Пельменя. – Точно говорил, блестит у нее какая-то штука.
– М-да... там даже не одна штука блестит, – признал Пакля.
Рассмотрев корову самым пристальным образом, приятели убедились, что все ее тело пересекают черные ремни, а на них держатся блестящие коробочки – круглые и овальные. А вообще это была самая обычная корова, только что прямоходящая.
– Ничего не понимаю, – сокрушенно вздохнул Пельмень. – Ее бубенчиками обвешали, что ли? Почему тогда не звенят?
И тут, похоже, корова их заметила. Или услышала. Она в очередной раз поднялась на дыбы и замерла, глядя в их сторону. В этом неподвижном пристальном взгляде было что-то такое, от чего у приятелей мурашки побежали по коже.