– Ну? – сказал наконец Дрын. – Принес?
– Принес. А ты? – остальных Кирилл решил не замечать. Разговор один на один выглядит солиднее.
Дрын мотнул головой Поршню. Тот залез глубоко в карман и вытянул целлофановый пакет, в котором шуршали ассигнации и гремела мелочь.
Кирилл в ответ показал свой капитал. Несколько крупных одинаковых бумажек смотрелись, конечно, серьезнее, чем мешок с мелочью. Мазутники тихо загудели. Кто-то пробормотал:
– Это он, наверно, гастроном окучил...
Дрын и Поршень переглянулись в некотором замешательстве. Понять расклад было нелегко: гимназист в одиночку приходит с кучей денег, ни капли не боясь вражеского племени, даже малость хамит...
Кирилл, в свою очередь, пожалел, что показал сразу все свои деньги. Промзавод собрал меньше. Но теперь-то поздно дергаться...
Поршень за рукав оттянул Дрына на пару шагов назад и что-то прошептал. Дрын сердито посмотрел и ответил:
– Дурак, что ли?
– Ну, шептаться будем или дело решать? – с нетерпением проговорил Кирилл, которому не очень-то приятно было сидеть и ежиться под взглядами мазутников. – Кидаем монету – и разбегаемся. Некогда мне тут...
Появилась монета. Подбрасывать доверили Бивню – самому крошечному, хотя и не самому младшему из промзаводских. Бивню было шестнадцать, хотя выглядел он на три-четыре года моложе. Впрочем, свой мелкий вид парень сумел компенсировать другими заслугами: он выкуривал две пачки «Примы» в день, виртуозно матерился и очень жестоко дрался. И наконец, он целый год провел в ВТК за угоны велосипедов, кражи денег у школьных учителей и ограбления младшеклассников.
– Ну, допустим, я орел, – сказал Кирилл, когда возникла очередная пауза.
– Баклан ты, а не орел, – хмыкнул Поршень.
– Ладно, пусть, – махнул рукой Дрын, которому не пристало так мелочиться.
Металлический кружок взлетел в воздух. Кирилл успел подумать, что сейчас ему, возможно, придется отдать этим ухарям деньги. И не свои, а те, на которые должен состояться отцовский день рождения. И деньги просто унесут. Раз – и нету...
Монетка упала, жалобно звякнув. Дрын подчеркнуто медленно подошел, заложив руки за спину. Весь его вид говорил: плевать мне, кто деньги понесет. Остальные же, напротив, бросились вперед и сгрудились за спиной вожака. Кирилл не пошевелился, хотя звон монетки едва не заставил его поспешно вскочить.