Изольда, совсем ещё юная, состояла тогда в девушках при матери будущего царя. И надо ж ей было за день до коронации усмотреть над маковкой Михаила Фёдоровича угольно-чёрный ореол. Ну, то есть, беспросветный и безнадёжный. Не оставляющий иллюзий по поводу дальнейшей судьбы повелителя государства Российского, да и самого государства.
Усмотрела – и обмерла.
Самое печальное, что никто, кроме неё, ничего не узрел. Все были заполошно заняты приготовлениями к завтрашней коронации. Мыли церковь, били животину, ревизовали винные подвалы… Ни дворовые люди, ни ближние бояре, ни сам патриарх – ничего не видели.
Идти со своим страшным знанием к власть имущим было делом зряшным. А просто выбежать на площадь, крикнуть: «Люди, беда!.» – и прослыть безумной хотелось менее всего. Правда, можно упасть в ноги к будущему царю и предупредить о смертельной угрозе. И что бы изменилось? Михаил Фёдорович, несмотря на крайнюю молодость, был рыхл, недобр и суеверен. Прибил бы за дурную весть – всего и делов.
На месте Изольды любая другая от бессилия сошла бы с ума или махнула рукой: гори оно всё огнём… Авось, как-нибудь образуется… Но Изольда была дочерью своего отца. А отец у Изольды был непростым человеком.
Служа при Иване Васильевиче, царе Грозном, сотворил Скурат Малюткин столько жестокостей, что дьявол зачислил его в ближайший резерв, и по-свойски не раз предлагал занять место в своей свите. Однако набожный Скурат эту черту всё-таки не перешёл. Напротив, научился отбиваться от нечистого с его предложениями, за что заслужил ненависть лукавого. Собственно, молния в терем, где родилась малышка Изольда, была не чем иным, как местью непреклонному опричнику. Другое дело, что и нечистый порой ошибается. Не пострадала Изольда – в каком-то смысле совсем наоборот.
Методы борьбы с дьяволом и его соблазнами Скурат собственноручно изложил в специальной книге, а книгу запечатал в резном сундуке, и оставил дочери, чьё незаурядное будущее смутно предчувствовал. Вместе с заговорённым клинком запечатал.
До поры до времени Изольда боялась даже притронуться к сундуку, потому что перед смертью отец рассказал о его содержимом. Однако в ночь накануне коронации печать всё-таки сняла. И до рассвета, страшась и плача, читала пожелтевшую за прошедшие десятилетия рукопись…