– Жанна права, – скептически произнёс череп из-под руки Изольды. – Ты, Александр, упускаешь важную деталь. Каяться-то они каялись. Но один при этом сам себе зажимает рот, второй кривится от ужаса, третий аж воет… Ничего себе, добровольное признание!
Изольда погладила череп по лысой макушке.
– Викентий, как всегда, зрит в корень, – задумчиво сказала она. – Что есть раскаяние? Это стремление смыть грехи, достичь духовного очищения, высветлить ауру, наконец… При чем тут страх, ужас, вой? Версию добровольного признания, мне кажется, можно исключить. Не хотели они исповедоваться, тем более публично, – это ясно. И всё-таки исповедовались… Вопрос: почему?
Слово взял я. Для этого и встал.
– Если отбросить желание очистить душу, ответ напрашивается сам собой, – заявил я. – Наши фигуранты исповедовались под влиянием некой непреодолимой силы. Проще говоря, по принуждению.
С этими словами я сел.
– Растут дети, а? – тепло заметил череп, обращаясь к Ваньке. – Прямо с ходу всё по полочкам разложил!
– И не говори, – подхватила язвительная рептилия. – Вот сказал про принуждение, и как-то всё разом прояснилось…
Саша хихикнул, но я и бровью не повёл. Дружеская издёвка в нашем отделе – вещь привычная.
– Между прочим, в словах Кости есть рациональное зерно, – заметила Изольда, рискованно кладя длинные стройные ноги на край столешницы. Благо, форменная юбка достаточно длинная. – Тут уж одно из двух: либо добровольно, либо принудительно… Но кто их мог заставить? И каким образом?
Мы задумались. Думали долго – минут пять, не меньше. Всё это время в кабинете висела тишина, прерываемая лишь потрескиванием дров в камине. А потом со всех сторон посыпались версии.
Саша предположил, что фигурантам ввели сыворотку правды, и они пошли колоться в своих неблаговидных делах… Гипотезу отклонили. Сыворотка правды – это не слабительное, которое можно незаметно подмешать в питье или еду. Её вводят принудительно, во время допросов, да и действует она считанные минуты. А здесь обстоятельства совершенно другие.
Версия, высказанная Ванькой, носила глобальный характер. По мнению мудрой черепахи, самоубийственные признания чиновников вызваны причинами натурального происхождения. Природа устала терпеть коррупционно-бюрократический беспредел. В порядке защитной реакции она вырабатывает в своих недрах флюиды искренности, которые, попадая в атмосферу, поражают чиновничью психику, глушат инстинкт самосохранения, вызывают исповедальный позыв… Эту гипотезу тоже зарубили. Будь она верна, чиновники каялись бы косяками, а у нас пока единичные случаи.