Молчу, глядя на подругу.
– Или мне заходить в Канву ради сна?
– Или так. Что плохого? Ты парень здоровый. Здесь стоишь крепко. Раз в неделю будешь туда заходить, отдыхать. Зато сможешь совместить учёбу с работой, это же сколько времени…
– Прорва времени, – холодным тоном говорю. – Целая вечность без… неё. Жить, понимая, что мог бы сейчас заниматься любимым делом, а не торчать… тут, среди пробок, машин, среди каменных коробок…
Подруга вздрагивает:
– Говоришь, как абсолютник. Меня это пугает, Виктор.
– Я ещё не устал жить на два мира, Евгения. Сейчас я счастлив. Отними у меня мой талант, и я превращусь в тень.
– В обычника, – подливает масла в огонь Женя. – Вы нас так называете, о избранные? Что ты вчера говорил, вспомни? Мол, избранность – это иллюзия.
– Иллюзия – это верить в то, что можно переделать человека.
Девушка кладёт ладонь поверх моей, заглядывает в глаза:
– Тебя не надо переделывать. Ты хороший человек. Просто заблудился. Ты не думал о том, что болен? Что Канва для тебя всё, а родной мир – перевалочный пункт? Я ведь чувствую, ты врёшь себе. Каждый день. О том, что должен быть здесь. Ты сам говорил мне, что нет хуже участи, чем быть абсолютником. Ты в него неотвратимо превращаешься.
Я молчу. Подобный разговор у нас не первый. Каждый раз я сопротивляюсь, каждый раз слышу её правду. Беда, что мою правду она принимать не хочет.
Да, может быть я и болен. Да, от старательства одни беды. Я неплохо зарабатываю, но с тем же успехом можно трудиться вахтово, где-нибудь в тундре. Долго не проживёшь, зато весело.
– Женя, – говорю севшим голосом. – Я не хочу, чтобы мне промывали мозги. Особенно ты. Давай так: пусть жизнь у меня будет короткая, но весёлая. И без непонимания. Хочешь, я расскажу в сотый раз о людях, что не доживают до тридцати? О тех, что в Канве лишь спят? Ты можешь в сотый же раз начать спорить, но ничего не добьёшься. Потому что я был там. А ты – нет. Потому что ты нормальный человек, а я – обречённый. Не мешай мне погибать.
Она смотрит на меня. Полные губы дрожат. Господи, только слёз не хватало…
– До сорока, – шепчет она. – Не тридцати. Я уверена, ещё немного, и наука продвинется вперёд. Эту… болезнь можно вылечить, я уверена.
Взяла себя в руки. Какая умничка…
– Я устала смотреть, как рядом со мной загибается близкий человек.