– Ну и что? – теперь плечами пожал Рубинов. – Имя как имя. Ничего никому не говорит.
Я молчала, внимательно наблюдая за ним. Наш диалог постепенно стал напоминать какую-то безумную сцену, полную театрального абсурда. Наверное, это стал понимать и Рубинов, потому, что нахмурился, и сказал то, что и должен был сказать:
– Пошла вон.
– Нет. Не пойду.
– Может, позвать охранника, чтобы дошло быстрее?
– Всё равно – не пойду!
– Почему?
– Наверное, поняла кое-что. Вот вы спросили меня, кто я такая. А вдруг я действительно поняла? Может, я ваша совесть?
Брови Рубинова поползли вверх. Мне было интересно, будет ли он продолжать меня гнать. Неожиданно Рубинов сказал то, что вызвало моё сильнейшее замешательство.
– Ты ведь сидела за столиком с… – Он произнёс имя моей сестры.
– Да, – удивилась я.
– Это она тебя подослала?
– Нет, не она.
– Почему я должен в это верить?
– Потому, что она моя сестра.
– Ты серьёзно?
– Двоюродная.
– Могу только представить, что она наговорила обо мне.
– Нет, не можете.
– И ты, конечно, её слушала?
– По-вашему, я глухая?
Неожиданно, не столько для меня, сколько, в первую очередь, для себя, Рубинов рассмеялся, и лицо его стало менее серьёзным.
– Что ж, давай знакомиться. Что ты будешь – кофе или сок?
– Ни то, ни другое. Третье.
– Что именно?
– Шампанское.
– А я, между прочим, за рулём.
– А мне, между прочим, наплевать.
Рубинов рассмеялся во второй раз, и мне подумалось, что я выиграла второй раунд. Первый же выиграла тем, что осталась здесь.
Шампанское всё-таки появилось на столе. И когда сквозь тонкую призму бокала Рубинов принялся разглядывать моё лицо, я с отчетливой ясностью поняла, что сегодня не вернусь ночевать. И мысль эта опьянила меня посильнее любого шампанского.
Я принялась рассматривать его в ответ. Теперь он был совсем близко, на расстоянии вытянутой руки, и вот по-настоящему я могла не отрывать он него свой взгляд.
У него было лицо хищника – заострённый подбородок, нос с горбинкой, стальные зелёные глаза, тонкие сжатые губы. Светлые волосы в беспорядке падали на плечи. Кажется, я уже писала об этом. Просто я никак не могла оторвать глаз от медово-огненного оттенка его волос. При ближайшем рассмотрении лицо его показалось мне ещё более некрасивым, чем раньше. Это было лицо человека, привыкшего повелевать миром и познавшего жизнь до самого дна. Я вдруг поняла, что нас разделяют не просто десятки лет возрастной разницы. Нас разделяет огромная временная пропасть. Я была ребенком и верила в волшебные сказки. Он – нет.