– О, замолчи, пожалуйста! – воскликнула Эффи. – Ты здесь никому не нужен. Почему бы тебе просто не уехать?
– Эффи, Эффи, – взмолилась мама.
– Нам и без него живется несладко… Нет, не могу больше. Я застряла здесь, и у меня ничего не осталось.
– У тебя есть музыка, – сказала мама. – Тебе надо прилежно заниматься, и обретешь уверенность и покой.
– Ненавижу музыку! – воскликнула Эффи. – Я ее ненавижу.
Она встала и выбежала из комнаты. Минуту спустя мы услышали, как она сердито взбежала вверх по лестнице.
Я с изумлением взглянул на маму.
– Полагаю, она была в предвкушении бала и собиралась повидаться со всеми своими подругами, – сказал я.
– Ричард, пожалуйста, никогда больше не упоминай при ней Мод.
– Ага! – заметил я. – Значит, они поссорились?
Мать не ответила, и все стало еще запутаннее. Почему Эффи так сильно хотелось поехать на бал? Девушки постоянно ссорятся из-за своих кавалеров.
Мы с мамой перешли в гостиную, и, сев на старый диван, она принялась за вязание. Шел дождь. Я чувствовал себя скверно, на душе было мрачно, словно меня загнали в угол. Хотелось бродить по полям, чтобы в лицо дул чистый прохладный ветер. Взялся было за книгу, но через некоторое время мы снова заговорили.
Она вспомнила разные истории о папе, которые мне так нравились в детстве. В раннем возрасте унаследовав от своего отца приличное состояние, он потратил его с невероятной щедростью. Однажды папа устроил пышный бал и заказал в Лондоне огромный торт-мороженое, но тот растаял, едва его привезли, и пол покрылся липкой жидкостью, поэтому танцоры скользили и падали в разные стороны.
Потом мама рассказала историю, какой я никогда от нее не слышал. Один из наших предков, живший в этом самом доме, влюбился в соседскую девушку, но ее родители не позволили им жениться. Поэтому однажды ночью он привел подругу в дом. Братья девушки ворвались и убили его. Мама закончила так:
– Говорят, она сошла с ума и ушла в болота, где ее поглотила топь. И говорят еще, что по ночам она все еще бродит по берегу.
– Это прекрасная легенда, но, уверен, в ней ни слова правды.
– Возможно, – сказала она, – однако у двери в дальней гостиной имеется красное пятно, якобы от крови, пролитой юношей.
Конечно, мы тотчас отправились, чтобы найти это пятно. Позади нас вдруг появилась Евфимия.
– Чем вы заняты? – спросила она, усмехнувшись полуиронично, полупримирительно.