Поморщившись, Крячко торопливо замахал рукой, обрывая Орлова на полуслове:
– Петро, давай не будем друг другу плакаться на свою жизнь. У каждого свои тараканы, свои заморочки. Верю, верю, верю! Тебе тоже непросто. Но! Слово для того и дается, чтобы оно исполнялось, несмотря ни на какие обстоятельства. Только и всего лишь. Ну, да ладно! Засиделись мы, однако… Что, уже можно за командировочными?
– Можно, можно… – устало вздохнул генерал. – А почему ехать решили именно завтра? Что не сегодня?
– Потому что есть необходимость навестить Михаила. Да и собраться надо бы, – поднимаясь с кресла, пояснил Гуров. – Туда сколько? Верст триста? Вот и отлично! Если выедем в пять утра, максимум в восемь будем на месте. Чего суетиться-то?
…Менее чем через час они входили в палату интенсивной терапии, где, обмотанный шлангами и проводами, лежал разом пожелтевший и осунувшийся Михаил Вилюев. Попасть к нему удалось, лишь «достав» заведующего отделением своими настоятельными требованиями и уверениями в том, что предстоящий с ним разговор не будет иметь травмирующего психику характера.
Впрочем, сыграло свою роль и то, что Вилюев, едва придя в себя из токсического забытья, тут же попросил пригласить к нему недавних спутников по подземной экскурсии. Слабым голосом, с несколько вымученной улыбкой диггер поблагодарил оперов за то, что те сумели в самые короткие сроки доставить его на поверхность и передать врачам. Если бы они опоздали всего на четверть часа, спасти Михаила уже не удалось бы.
– Миш, мы обещали докторам, что задавать вопросов тебе не будем. Дескать, это травмирует твою психику… Сам-то ты что думаешь по этому поводу? – покончив с дежурными диалогами, поинтересовался Гуров.
– Чепуха! Я пока что и крышей не съехал, и умирать не собираюсь. Спрашивайте обо всем, что вам кажется нужным…
Кивнув в ответ, Лев первым делом поинтересовался, не употреблял ли Михаил в последние дни какие-либо сильнодействующие лекарства или препараты, близкие по своим свойствам к психотропным веществам. Выслушав его, Вилюев отрицательно качнул головой.
– Лекарств не принимаю – слава богу, не болею. Всякие психотропы вообще на дух не переношу. Я вон даже курить бросил после тех наших похождений, когда мы искали в подземельях «карманную атомную бомбу». Навсегда запомнил, как тяжело дышать в карстовых лазах, если легкие загажены никотином. Единственное, что себе позволяю, – кружечку доброго пива, особенно если с воблой… М-м-м! Мечта!..