Тенистая аллея вела вверх – к воротам вышиною с трехэтажное здание. С каждой стороны ворот возвышалось мощное сооружение, вроде башни из песчаника в форме усеченной пирамиды, сорок шагов шириной и высотой в пять этажей. Ночью эти причудливые башни казались огромными шатрами. На каждом этаже у них было по одному квадратному окошку. Крыши были плоские. С вершины одной такой башни дворцовая стража смотрела вниз, на землю; с другой – дежурный жрец наблюдал звезды.
Вправо и влево от этих башен, называемых пилонами, тянулась каменная ограда, вернее, непрерывный ряд одноэтажных строений с узкими окнами и плоской крышей, по которой ходили часовые. По обеим сторонам главных ворот возвышались две статуи, достигавшие уровня второго этажа; у подножия статуй тоже ходили часовые.
Когда наследник в сопровождении нескольких всадников подъехал к воротам, часовой, несмотря на темноту, узнал его. Тотчас же выбежал из пилона дворцовый чиновник, в белой юбке, темной накидке и в парике, похожем на клобук.
– Во дворец уже поздно? – спросил наследник.
– Да, государь, – ответил тот. – Царь обряжает богов ко сну.
– А что он будет делать потом?
– Он соизволит принять военного министра Херихора.
– Ну а после?
– После этого он будет смотреть танцы в большом зале, а затем примет ванну и совершит вечерние молитвы.
– Меня он не ждет к себе? – спросил наследник.
– Завтра, после военного совета.
– А что делают царицы?
– Первая царица молится в комнате покойного сына, ваша же благородная матушка изволит принимать финикийского посла, который привез ей подарки от женщин Тира.[9]
– Есть и девушки?
– Есть несколько; на каждой драгоценностей по крайней мере на десять талантов.
– А кто там бродит с факелами? – спросил царевич, указывая рукой на нижнюю часть парка.
– Это снимают с дерева брата вашего высочества. Он сидит там с полудня.
– И не хочет спускаться?
– Теперь спустится – за ним пошел шут первой царицы и пообещал, что сведет его в харчевню, где пьют парасхиты.[10]
– А про сегодняшние маневры здесь уже что-нибудь слыхали?
– В министерстве говорили, что штаб был отрезан от корпуса.
– А еще что?…
Чиновник молчал в нерешительности.
– Рассказывай, что слышал.
– Еще говорили, что за это ты приказал отсчитать одному офицеру пятьсот палок, а проводника повесить.
– Какая ложь!.. – отозвался один из адъютантов наследника.