Этот веселый возглас относился к кучке людей, занятых довольно странным делом. Несколько голых мужчин, стоя на берегу, держали за ноги какого-то человека и окунали его вниз головой в реку сначала по шею, затем по грудь и, наконец, по пояс. Рядом стоял человек с дубинкой, в грязном хитоне и в парике из бараньей шкуры.
Немного поодаль кричала благим матом женщина, которую люди держали за руки.
Палочная расправа была так же распространена в «счастливом» государстве фараона, как еда и сон. Били детей и взрослых, крестьян, ремесленников, солдат, офицеров, чиновников. Каждый получал свою порцию палок, за исключением жрецов и высших вельмож, которых бить было уже некому. Поэтому наследник довольно равнодушно смотрел на крестьянина, избиваемого дубинкой, но его внимание привлек крестьянин, которого окунали в воду.
– Го! Го!.. – продолжал смеяться лодочник. – Здорово накачивают!.. Разбухнет так, что придется жене распускать набедренник.
Рамсес велел подплыть к берегу. Тем временем крестьянина извлекли из воды, дали ему выкашляться и снова схватили за ноги, не обращая внимания на нечеловеческие крики женщины, которая царапала и кусала державших ее людей.
– Стой! – крикнул царевич палачам, тащившим крестьянина.
– Делайте свое дело! – заорал, для важности гнусавя, человек в бараньем парике. – Экий, гляди, смельчак нашелся!..
В ту же минуту Рамсес со всего размаху ударил его по голове своей рейкой, которая, к счастью, оказалась не слишком увесистой. Обладатель грязного хитона так и присел на землю и, схватившись за голову, посмотрел на нападавшего помутневшими глазами.
– Как видно, – проговорил он вполне естественным голосом, – я имею честь разговаривать со знатной особой… Да сопутствует тебе, господин мой, хорошее настроение, и пусть желчь никогда не разливается по твоему телу…
– Что вы тут делаете с этим человеком?… – прервал его царевич.
– Ты спрашиваешь, мой господин, – ответил человек в бараньем парике, опять загнусавив, – как иностранец, который не знаком ни с местными обычаями, ни с людьми и разговаривает с ними слишком бесцеремонно. Так знай же, я – сборщик податей и служу благородному Дагону, первому банкиру в Мемфисе; и если это не заставит тебя побледнеть, так знай вдобавок, что благородный Дагон является арендатором, уполномоченным и другом наследника престола – да живет он вечно! – и что ты совершил насилие на земле царевича Рамсеса, что могут засвидетельствовать мои люди.