Вятская губерния – это крестьянское
царство.
Если в самом губернском центре, после
того как «немка» по нему прошлась, сегодня уже и двадцати тысяч
населения нет, то в самой губернии перед эпидемией почти три
миллиона восемьсот тысяч человек проживало…
Сколько в сей момент на вятской земле
народа – никто точно сказать не может. Местами в волостях некому
даже отчеты слать – смертность при первой волне эпидемии была
высокая, а сейчас уже вторая волна «немки» лютует.
Да, имеются в губернии ещё и
одиннадцать уездов, а в них уездные городки. Но они по числу
жителей тоже не велики. В Глазове и трёх тысяч душ сегодня не
насчитаешь, в Елабуге – нет и девяти, то же самое в Слободском. В
Уржуме и Яранске – по три с половиной тысячи жителей. Один Сарапул
близок по жителям Вятке – до эпидемии почти двадцать одна тысяча
обывателей там проживала.
Остальное – село и деревня…
Народ вятский раскачать трудно, долго
они запрягают, но потом быстро ездят. Если уж понесутся куда сломя
голову – не остановишь.
Хорошего в жизни крестьянина сейчас
мало – работа от зари до зари, а на неё силы требуются. Кто
переболел – ослаб, то одно, то другое болит, никак в себя прийти не
могут.
Вырастишь что, тут же требуют –
отдай, а самому что в рот положить? Если вдруг какие излишки чудом
образуются и продать их решишь – бумажки РВР получишь. «Хабаловки».
Так их в народе называют. Маленькие такие – бумагу, наверное,
экономят. Напечатано на них – двадцать рублей или сорок рублей.
Раньше такие суммы большими деньгами были, а сейчас – горькие
слёзки. Причем, как получил их на руки – тут же трать. Завтра за
них гораздо меньше дадут. Тает их ценность каждый день как снег под
солнышком. Чтобы что-то серьезное купить – надо целую стопку
«хабаловок» отдать.
Думали раньше сельские жители
губернии, что плохо им сейчас, а потом ещё хуже стало. Оказывается,
терпимо всё было. Стали из города команды с продовольственным
комиссаром приезжать и просто так хлебушек забирать. Ну, не совсем
просто – расписку дают. Взято мол у того-то столько-то. Куда её?
Как пришедшие с фронта и дезертиры говорят – только в
ватерклозет…
На заготовку дров ещё гоняют, на
ремонт дорог, мосты по весне восстанавливали… Везде со своим
инструментом и хлебушком. Лошадей почти подчистую на фронт
мобилизовали – на коровах пахать приходится. У кого же лошадка в
хозяйстве каким-то чудом осталась – прибавляй сюда гужевую
повинность.