Хрен поймешь, что происходит. Будто в другом измерении нахожусь. Матери и бабушки торгуют детьми! Предположим, дочь моя… или не моя? Оставить ребенка этой торгашке?
— Входите в дом, – киваю и отхожу в сторону. Нужно во всем этом разобраться. Может, подстава?
— Нет. Было ошибкой обратиться к вам, — отходит она, взгляд мечется из стороны в сторону, а потом она срывается и убегает.
Герман
Стою и смотрю женщине вслед. Вспоминаю Полину… Зараза! В голове словно щелкнуло, что там моя дочь. А эта неадекватная неизвестно кому ее продаст. Даже думать о таком не хочу, поубиваю же всех. Срываюсь и бегу за незнакомой женщиной, в которой угадываются черты Углицкой. Хватаю переноску, ребром ладони выбиваю из рук.
— Нет! Верните Машу! – кричит она, как только люлька с ребенком оказывается в моих руках. Раздается громкий детский плач. Естественная реакция – это всучить орущего младенца мамочке, но я близко не подпущу этих женщин к ребенку. Что бы у них ни случилось, никогда не пойму, как можно было упасть так низко. Им еще придется за это ответить!
— Я заплачу вам! – мой голос звучит резко, женщина пугается, вздрагивает. Такая сумма не проблема. — Но чтобы ваша семья больше не приближалась к моему дому, – цежу сквозь зубы. Торговцы младенцами! Даже если ребенок не мой, не бросать же его в беде. Заберу, а потом начну разбираться.
Михаил все это время стоял в стороне и наблюдал. Я ставлю люльку с орущим ребенком на капот машины, не хочу заносить домой из-за Наташи.
— Присмотри, – киваю водителю и бегом в дом. Кабинет, сейф. Хорошо, что дома всегда есть наличка. Достаю из сейфа две пачки денег, кручу их в руках. Машу оценили в миллион рублей. Твари!
Вынес оговоренную сумму и передал женщине. Хотелось бросить в лицо, но я смог сдержаться.
— Вы не злитесь на Полю. Не виновата она, — ее руки складываются в молитвенном жесте. На моем лице ни один мускул не дернулся, но я был в ярости. Не виновата? Лучше ей не попадаться мне на глаза! – Вот, — стянула с плеча объемную сумку и протянула мне. – Тут питание и подгузники, — Молча беру, жду, когда она уже свалит. Стоит, заглядывает в калитку, словно жалеет о своем поступке.
— Уходите! – закрываю перед ее носом дверь. Прислонившись спиной к металлической поверхности, я смотрю на Мишу с ребенком на руках. Полный раздрай! В голове хаос. Мне продали моего ребенка. Это, конечно, еще стоит выяснить, но…