После игры я, едва стоящий на ногах от усталости, кое-как скинул
снарягу и привод в багажник, с удовольствием поел наваристой ухи от
организаторов, поболтал с другими игроками и, кое-как
утрамбовавшись прямо в грязном камуфляже в машину, уже под ночь
поехали домой. На следующий день надо было идти на работу, а там
костюм, брюки, все дела… Опять сидеть девять часов перекладывать
бумажки, опять слушать гундеж начальника над ухом, опять сплетни
коллег… Как же это все надоело, сил нет… Даже просто вспомнишь – и
уже тоска зеленая накатывает, аж жить неохота. Всю неделю
просиживать зад на стуле, чтобы только на выходных почувствовать
себя снова в своей, а не чьей-то чужой шкуре, в своем мире, где ты
штурмуешь здание с заложниками, или четверть часа ползешь по уши в
грязи на разведку, или лежишь пол-суток без движения на снайперской
лежке… И плевать, что все это – лишь игрушки, адреналина и
удовольствия от них получаешь с лихвой.
Уж явно больше чем на работе, где адреналин начинает выделяться
только тогда, когда тебе наваливают дел, которые надо сделать уже
вчера!
Так, стоп, меня опять не в ту степь понесло. Главное, что я
вспомнил – с игры я выехал на машине и со снаряжением. Выехал один.
До дома с полигона было ехать шестьдесят километров, это при самом
плохом раскладе два часа. Дорога была незнакомая, но ехал я по
навигатору, заплутать нигде не мог. Да если бы и заплутал и
отрубился – где вещи-то мои?
Точно, я отрубился. Съехал с дороги и решил маленько поспать,
чтобы не впилиться во встречную фуру от усталости. Поэтому и вокруг
ничего привычного нет, и дети меня за живого мертвяка уже
принимают. Ладно, половина проблемы решена, осталось проснуться,
доехать до дома и лечь спать уже нормально.
Можно даже не раздеваясь.
Я попытался проснуться.
Не вышло.
Я ущипнул себя за руку.
Не проснулся. Да еще и больно стало. Странно, обычно ведь
достаточно самого понимания, что ты во сне, чтобы проснуться, а на
тебе.
Какие там еще есть способы проснуться? Овец считать? Нет, то
наоборот чтобы заснуть. Головой побиться? Так не обо что, разве что
об дерево.
Я уперся руками в землю и встал. Примятая телом трава начала
распрямляться, но не везде – где-то травинки сломались, выпуская
наружу сок и одуряющий запах сиюминутного сенокоса. Я глубоко
втянул воздух ноздрями – какой же все-таки аромат! Никогда в городе
такого не испытаешь, даже если сунешь нос прямо к лезвиям триммера,
которым дворники пару раз за лето чахлые газоны стригут. Сама трава
в городах не та, да что там – сам воздух.