Жаль часов не осталось. По ним я хотя бы мог бы разделять свое
движение на фазы, чередуя его с отдыхом.
Ладно, погрустили и хватит. Глаза уже привыкли к лунным сумеркам
ночного леса, пора идти.
Пока я здесь стою, я лишь теряю кровь, и не более.
Только бы здесь не водилось крупных хищников...
Я шел до тех пор, пока раненое плечо не начало болеть так, что
не обращать на него внимание стало невозможно – именно на этом
моменте я давал себе установку остановиться и заняться раной.
Никаких объективных причин делать это именно сейчас на самом деле
не было – не видя раны, я не мог определить, в каком она состоянии,
и как много крови вытекло, поэтому руководствовался лишь
необходимостью уйти подальше.
К моменту, когда я решил заняться самолечением, прошло,
наверное, часа два. Я наконец набрел на небольшую полянку, на
которую сквозь кроны деревьев падал хоть какой-то свет от
прячущейся за листьями луны, остановился ровно посередине и закинул
левую руку за голову, нащупывая стрелу. Раненое плечо снова
потянуло болью, я сжал зубы и все же дотянулся до древка.
Можно сказать, мне повезло. Стрела прошла чуть выше лопатки,
пробив мышцу, кажется трапециевидную. Воткнись она чуть ниже – или
лопатку раздробила бы, все равно что лишая меня левой руки, либо
прошла меж ребрами и проткнула легкое, награждая пневмотораксом.
Ударь стрела левее – и привет, сонная артерия, какая ты яркая и
красивая!
С другой, конечно, стороны, пройди стрела чуть выше – и я вовсе
избежал бы ранения… Но из всех худших вариантов мне объективно
выпал самый лучший.
Мне повезло еще и в том, что стрела оказалась надломлена у самой
кожи – видимо, когда я падал, сбитый выстрелом, хрустнуло именно
древко. А значит, мне не придется мучиться и изворачиваться,
пытаясь выкарабкаться из куртки, которую, считай, прибило к спине.
Надо только обломить древко и можно будет почти свободно
раздеться.
Зажав в зубах правый рукав, со второго раза, через искры в
глазах, я умудрился это провернуть. Очень хотелось картинно, как в
фильмах, откинуть обломок древка в сторону, но я, здраво рассудив,
оставил эту идею – рисоваться тут не перед кем, даже если очень
хочется, а обломок деревяшки еще может оказаться полезен.
Ничего другого-то у меня все равно нет.
Сняв куртку, я принялся рвать ее на полосы. Рип-стоп отчаянно
сопротивлялся тому, против чего он был разработан и создан,
пришлось прибечь к помощи единственного, что я мог использовать как
импровизированный режущий инструмент – куску драгонита с острым
сколом. Матерясь сквозь зубы, и скорее все же разрывая, чем
разрезая материал, минут за тридцать я все же распустил куртку на
полосы, ссадив себе камнем все пальцы. Выбрав из кусков самый
чистый, я свернул из него типа тампон, и наложил на рану, а сверху
примотал связанными воедино лентами по направлению левая подмышка –
правая ключица. Потом снял с одного ботинка шнурок и им закрепил,
пропустив шнурок справа под мышкой и соединив с основной повязкой.
Получилось довольно прочно, даже при некоторых движениях не
соскальзывала, только терла, вызывая приступы боли. Лучше в
ближайшее время забыть о том, что у меня есть правая рука.