Глава 3. О чем грезят хорошие девочки
— Можно? — она робко заглянула в аудиторию.
Профессор повернулся к девушке, и глаза его гневно сузились.
— Вы опоздали, адептка Блэквуд! — в голосе профессора Тасе почудился свист розги, и еле сдержалась, чтобы не зажмуриться.
— Простите, — жалко выдавила она. — Я случайно...
— Не желаю слышать никаких оправданий. Входите!
Тася шагнула внутрь, и дверь за ее спиной захлопнулась, отсекая дорогу к бегству.
— На моих лекциях существует определенный порядок, — продолжал профессор, медленно поднимаясь из-за стола. — Всех опоздавших ждет строгое наказание. Сейчас я на вашем примере продемонстрирую группе, какое именно.
— К-к-какое, — пролепетала Тася, прижимаясь спиной к двери.
— Подойдите, и узнаете.
Словно через силу она сделала шаг. И еще шаг. Взгляд расфокусировался и блуждал по лицам сидящих в аудитории студентов, выхватывая знакомые. Вон ундина. И ее вчерашний кавалер — Дерек. И, кажется, кто-то из приютских девочек в заднем ряду...
— Раздевайтесь!
Тася задрожала, чувствуя, как по коже ползут щекотные мурашки. Волоски на теле встали дыбом, а щеки и уши запылали.
Она зажмурилась, замотала головой.
— Для строптивых наказание удваивается. Раздевайтесь, адептка Блэквуд, не то я его утрою!
Она всхлипнула, потянулась к застежке на груди и остановилась на полпути.
— Я не могу, — дрожащим голосом призналась девушка.
Он хмыкнул.
— Тогда мне нужен помощник. Ди Небирос?
— Я готов! — с первого ряда поднялся красноволосый демон. Подошел к Тасе с развязной ухмылкой.
— Помогите адептке Блэквуд раздеться.
— С радостью, профессор.
В одно мгновение Тася оказалась связанной. Ее запястья охватывали широкие кожаные наручи, крепившиеся к цепи, которая уходила куда-то под потолок.
— Пожалуйста, не надо, — умоляюще прошептала девушка.
Неужели он действительно разденет ее сейчас при всех? И все увидят ее тело? А что потом? Что он сделает? Высечет ее плетью за опознание?!
В фиалковых глазах засияло предвкушение. Пальцы демона медленно огладили ее подбородок, шею, скользнули по ключице, и Тася вдруг поняла, что на ней то самое неприличное вчерашнее платье, принадлежащее соседке.