– Нет, – ответил Кнепс.
– Относясь с уважением к моему Непоту, я написал свое имя в тот день, когда вы мне дали эту книгу, но слово «fecit» и карикатура на вас начертаны не мной.
– Ты ничего не доказал, Джейкоб, – возразил Домине.
– Нет, кое-что доказал, сэр. Не в субботу ли я просил вас дать мне карандаш для рисования?
– Да, помнится, в прошлую субботу.
– А мистер Кнепс накануне сказал, что я хорошо рисую. Почему же он не показал вам моих карикатур, которые, по его же собственным словам, он собирал в течение целого месяца?
– Ты задаешь хитрые вопросы, – произнес Домине. – Ответь, мистер Кнепс.
– Я хотел добыть больше улик, – ответил Кнепс.
– Ты слышишь, Джейкоб Фейтфул?
– Скажите, пожалуйста, сэр: слыхали ли вы когда-нибудь, чтобы я без любви и уважения говорил о моей бедной матери?
– Никогда, Джейкоб.
– Теперь, сэр, будьте так добры, вызовите Джона Уильямса.
– Джон Уильямс, номер тридцать семь, подойди.
– Уильямс, – сказал я, – говорил ли он, что Барнеби Брейсгирдл нарисовал мою мать с пламенем надо ртом?
– Да, говорил.
В эту минуту мое негодование выразилось потоком слез.
– Сэр, – вскрикнул я, – если вы думаете, что я мог нарисовать карикатуру на вас и миссис Бетли, скажите, мог ли я сделать вот это? Ведь все карикатуры нарисованы одной рукой.
И я передал Домине карикатуру на мою мать (м-р Кнепс неосторожно принес и ее вместе с остальными). Учитель побледнел как полотно. Домине посмотрел на рисунок и, помолчав, обратился к нему:
– Кто тебе дал этот листок, мистер Кнепс?
– Барнеби Брейсгирдл, – от смущения не придумав ничего, пролепетал Кнепс.
– Ты только что уверял, будто не получал ни одного рисунка от Брейсгирдла. Ты противоречишь себе, мистер Кнепс. Джейкоб не нарисовал своей матери, а карандаш тот же, который набросал все остальное, ergo[8], он не нарисовал ни одной карикатуры. Благодарю Тебя, Боже, что Ты защитил невинного! А теперь, Барнеби Брейсгирдл, скажи, ты ли дал эту карикатуру мистеру Кнепсу и откуда ты взял ее? Не лги.
Барнеби то краснел, то бледнел, наконец сознался, что он нарисовал ее.
– Вы, мальчики, – крикнул Домине, размахивая розгой, которую он схватил, – вы передали рисунки мистеру Кнепсу, а кто давал их вам?
Испуганные выражением лица Домине воспитанники в один голос ответили:
– Барнеби Брейсгирдл.
– А откуда взял ты их, Барнеби? – спросил наставник.