Блокнот и карандаши поставщик заменил
местным аналогом, как она и просила, бумага была скрипучая,
карандаш скользил по поверхности листа, как перышко по воде и,
привычно расчертив схему задания, Латиса впервые позволила себе
немного веры в успех.
Время, отведенное капризам,
закончилось до обидного быстро.
Вспомнив про подаренный когда-то,
казалось уже очень давно, снимок, она поставила его рядом с
пепельницей. Отдавая дань то ли привычке, то ли суеверию, закрыла
на секунду глаза и сказала вслух коронную пастушью
фразу-напутствие:
'Посмотрим с другой стороны'.
После, вооружившись первой чашкой
кофе, первой сигаретой и первым карандашом, Латиса еще разок
взглянула на фотографию, слегка ей улыбнулась и вступила в
войну.
Катер удивительно мягко следовал
движению руки. Из всех катеров, которые Латиса перепробовала за
последнее время, этот был самым послушным и уютным. Настолько
комфортным, что она решила не возвращать его на парковку наемного
транспорта, а немного нарушить правила и оставить в свое личное
пользование.
Внизу плыли однообразные пыльные
скалы, которые стали чем-то настолько обыденным, что внимание на
них совершенно не задерживалось. В голове вертелась мелодия,
дополняющаяся словами о бескрайней вселенной, ставшей домом
какому-то отверженному богу и его нелегкой жизни в этом самом
бесконечном пространстве, которое, по сути, и обустроить невозможно
— все теряется в беспредельности. Сессиль, конечно, красиво поет,
но уж больно длинные и замороченные у нее песни.
А что поделаешь? Латиса сразу же
поняла, что, несмотря на свою способность лезть в чужие души, ей
никогда не дорасти до вершин мастерства Филиции, способной
вытягивать нужную информацию именно у тех, кто хочет сохранить ее в
тайне. Мало того, что Латиса была чужая, хотя по обычному отношению
этого вовек не скажешь, так и у тайтов было не принято обсуждать с
малознакомыми что-либо серьезное.
Катер взмыл над очередным скоплением
валунов, на этот раз гладких, ровными боками опирающихся друг на
друга, как сваленные в кучу кегли. В который раз Латиса пыталась
разглядеть на земле свою тень и опять не разглядела — иногда
казалось, что ее вовсе не существует и это почему-то
расстраивало.
Чужие катера она заметила издалека,
когда очертания дома только-только стали различимы на фоне такой же
однотонной поверхности планеты.