Два угла - страница 128

Шрифт
Интервал


- Любил его жену? — решившись, тихо дополнила Латиса.

- Да. А потом изобразил приступ отчаяния, припадок мести и пытался убить, по большому счету, ничем невиновных ящериц. Только вот все равно не получил, чего добивался, — весело улыбался Ульрих. — В одном просчитался… Мальтика.

- Что?

- Когда она узнала, что ящерицы съели ее мужа, взяла самую большую пушку, которую смогла поднять и улетела на Стекляшку, где уничтожила почти половину оставшихся в живых ящериц. Ее, правда, тоже потом добили и съели, но тут уж никаких сомнений в виновности Шалье, — великодушным тоном закончил тайт.

По Латисе ползали его любопытные глаза, но показывать чудеса выдержки она сейчас не могла. Голова опустилась, пока услышанное переваривалось и усваивалось. Получается, все считают, что Шалье убил собственного брата. Вот как… Постойте, все?

- Почему тогда Шалье не в изоляторе, как убийца? — быстро спросила Латиса.

Ульрих поморщился.

- Старшие проверяли оставшуюся информацию и пришли к выводу, что он не виновен. Что это просто несчастный случай.

- То есть доказательств вины не было? Просто вы так решили? — надавила Латиса.

- Достаточных доказательств не было, — сухо подтвердил Ульрих. Еще несколько минут они молчали.

- Вы довольны услышанным? — поинтересовался Ульрих.

Тогда Латиса просто встала, намереваясь уйти.

- Куда же вы? Вы же еще не узнали самого главного, — промурлыкал голос за спиной.

Оборачиваться она не стала, но замерла на месте.

- Когда Мальтика перед высадкой на Стекляшку оставила для своей матери прощальное сообщение… В общем, на записи очень хорошо было видно, что на ней очень много следов Шалье. Как… на вас сейчас, — приглушено добавил Ульрих и Латиса, больше не слушая, очень быстро понеслась к выходу.

Фонтанчик в развалинах был полон такой же зеленой воды.

Ну вот, собственно, чего и добивалась… Шалье умудрился собрать в одном лице множество пороков. Братоубийство, воровство, желание жены ближнего своего, а может и не просто… желание. Вранье, конечно, живя так близко к Шалье трудно не заметить, что сейчас он не сознает, в какую западню угодил. В такое состояние не попадет настолько виновный, каким его выставляет Ульрих. В такую яму можно загреметь только пытаясь исправить то, что исправить в принципе невозможно.

Что же делать-то теперь? Очевидно, он засел в своей норе, где медленно отмирает от жизни, тщетно барахтаясь в прошлом. Да и история не слишком ясная, информации маловато. Нужно искать дальше. Где? Латиса задумалась. Низы она посетила, в центре пустота, огороженная нежеланием нести дурные вести, да и вряд ли они скажут что-то новое. Остаются… облаченные властью. Старший… Аелла. Да, Аелла, других старших она не встречала, в местных развлечениях они не участвовали, видимо, переросли возраст, когда интересно тратить свое время на всякую ерунду.