Еще лучше, что женщинам здесь никто и
никогда не отказывал.
***
Открыв глаза, Шалье равнодушно
рассматривал потолок. Пожалуй, время пришло. Пора набросать
последний план, а после отправиться на Стекляшку и сделать то, что
давно уже пора — уничтожить память о Кровавой богине, превратив ее
во что-то давно забытое и несущественное. Стереть ее в
пыль!
Он уселся напротив экрана,
увеличивая изображение Гууара, все так же бессильно лежащего на
прежнем месте. Потом изгнал жалость, которой не должно быть. По
большому счету, себя-то он не жалеет? А сколько весит жизнь одного,
ну… двух существ по сравнению с весом счастья для всех
остальных?
Рука уже уверенней прикоснулась к
клавиатуре.
«Здравствуй,
Гууар».
Тело ярицы резко
дрогнуло.
- Ты здесь… я был уверен, что
больше тебя не услышу. Зачем я нужен такой…
Раздумывать над словами
подопечного не было смысла, как и уверять, что все планы и
соглашения остались прежними, потому что (неужели он сомневался?)
бога не остановят какие-то глупые попытки соплеменников
помешать.
«Скоро вернется Кровавая
Богиня и ты ее победишь».
Подопечный некоторое молчал,
уставившись в пол, на котором уже проступали пятна вездесущего
мха.
- Я умру? — спросил
невпопад.
«Это имеет
значение»?
Пальцы Шалье словно сталью
налились, но он продолжал печатать.
«Тебя отравили и жизнь
твоя может оборваться очень скоро. Это имеет
значение»?
- Нет, — неожиданно ответил
Гууар, — не имеет. Я ведь был счастлив.
Шалье удивился, причем так
сильно, что даже задал вопрос.
«Когда»?
- Лини, — не дрогнув, сообщил
Гууар. — Кстати, это она меня… кормила.
Тайт молчал, не понимая, что
именно его подопечный имеет в виду. О каком счастье говорит? О
счастье быть отравленным самкой, которую настолько любил, что даже
переступил через страх перед божественным всесильным существом с
неуравновешенным характером?
Но следующее сообщение и подавно
привело Шалье в шок.
- Несчастный ты, Раан, — мягко
сообщил Гууар.
- Что? — вслух спросил Шалье, как
будто его и правда могли услышать. Но яриц ответил, словно
находился рядом в комнате.
- Ты совсем один… И никогда не
любил. Мне тебя жаль.
Подумать только — его жалеет
существо, во всех отношениях слаборазвитое, одно из тех, кто живет
подобно животному и умрет в раннем возрасте от болезни или
нападения хищника. Которое даже не знает, насколько мир больше
одной планеты, даже не так — одной деревни с окрестностями, за
пределы которого тот никогда бы даже не подумал сунуться, если бы
не Раан. Ущербный по всем статьям подопечный, жалкая ящерица,
вынужденная жить в грязи… И все равно… жалеет.