Мне пришлось несколько минут наблюдать, как по стенам стекают капли и бегают рыжие многоножки. Щербатин вышел, волоча на себе охапку серо-зеленого барахла. Кроме того, на спине его висела облупленная металлическая труба с двумя рукоятками. Я подумал, что с оружием такого размера можно заниматься разве что уничтожением слонов и носорогов.
Щербатин взглядом указал мне на дверь, и я вошел. Хозяин долго блуждал в лабиринтах стеллажей, потом вынес мне точно такую же охапку, как у Щербатина.
– Ты сказал, «Крысолов», да? – Он наморщил лоб.
– Да-да, – поспешно закивал я.
– Сейчас, обожди еще… – Он снова скрылся.
Новая форма была такой же сырой, как весь этот подвал. Я начал перебирать вещи. Мятые влажные штаны с курткой. Плотный и тяжелый бушлат. Шлем, ремень. Небольшой, но тяжеленький нож. Сапоги – чуть повыше и покрепче, чем мои прежние, промысловые. Жилет с твердыми вставками. Рюкзак, внутри – стопка белых носков, какие-то флаконы, щетки, серая коробочка, обмотанная проводом. Серое грубое белье…
– На, получай. – Кладовщик выложил передо мной замысловатое ружье, все состоящее из каких-то трубочек. – И боезапас. – Рядом легла матерчатая сумка, поделенная на продолговатые карманы. В каждом – небольшой баллончик желтого цвета.
– Это что?
– Огнемет, – равнодушно ответил кладовщик и зевнул. – «Крысоловам» огнеметы положены. Приставку будешь брать?
– Какую? Зачем?
– Электрическую, конечно. – Он вытащил и грохнул о стол две увесистые штуки, соединенные проводом. – Вот это цепляешь под ствол, а это – на ремень. Или в рюкзак.
– И что дальше?
– Опускаешь в воду, жмешь на спуск – и готово. В радиусе пятнадцати метров ни одна тварь не усидит, выскочит с воплем. Ни одна не подкрадется.
– А люди?
– А что люди? У людей гидрокостюмы. – Он шлепнул ладошкой по болотным штанам. – Если не промочил, все нормально. А промочил – лучше не пробуй. Ну, берешь приставку?
– Беру, – кивнул я, решив, что бросить ее под кровать, если не понравится, никогда не поздно.
– Там комнатка. – Кладовщик кивнул в сторону коридора. – Наряжайтесь сразу. Старое барахло сюда принесете. А вообще, – он преодолел затяжной зевок, – оставьте там, я сам заберу.
Щербатин уже начал примерку. В крошечной комнате стояли две скамейки и даже некоторое подобие зеркала – обгоревшая дверь, снятая с какой-то машины. Большое затемненное стекло худо-бедно отражало мир.