– Чушь. Закопать баксы на кладбище – предосторожность разумного, тертого жизнью человека. Банк может лопнуть, как мыльный пузырь. И банковские аферисты, которым счета нет, перед тем, как смыться за бугор с деньгами вкладчиков, выгребут все бабки и ценности из ячеек. Таких случаев множество. Друзей в изначальном значении этого слова у Вити Барбера нет. Женщин он покупал. Ни одной близкой души. Значит, некому оставить бабки, некому доверить свое состояние. А старое кладбище отличное место. Там нет новых захоронений, старые могилы, тем более склепы, редко посещают родственники.
– Возможно, – кивнул Мальгин. – Но почему тогда он не объяснит нам, где именно закопал свой чемодан?
– Слушай, мы все это уже обсуждали. Чемодан закопан возле старинного надгробия, на котором установлена выбитая из гранита плачущая дева. На кладбище четырнадцать гранитных дев, я сам их пересчитал. Но если побродить там весь световой день, пожалуй, найдешь еще десяток похожих надгробий. Надпись на цоколе то ли стерта, то ли ее вовсе не было. Ведь Барбер берется показать на все на месте. У него хорошая зрительная память. Конечно, он сукин сын, последняя сволочь. И наверняка привирает по мелочи. Но ведь принципиально это ничего не меняет. Поедет Барбер с нами или мы, перекопав всех каменных дев, сами найдем деньги… Какая разница?
– И все-таки… Я не знаю, что он придумал, но…
– Заткнись… Все… Слушать не хочу, – Елисеев взмахнул руками, видимо, он переволновался, на щеках проступили болезненные пятна румянца. – Мы вытащили Барбера с края земли, выудили его, откуда люди назад вообще не возвращаются или возвращаются инвалидами. Только затем, чтобы подохнуть на воле под забором. Из самого ада его достали. Слепили ксиву, привезли в Москву, поселили на этой чертовой хате. На это ушло три долгих месяца. Мы рисковали, мы играли ва-банк. И теперь в последний день, в последний час, когда решается все, ты пускаешь сопли ручьем и задаешь идиотические вопросы? Раньше ты не мог этого сделать? Ну, придумать какой-нибудь умный вопрос?
– Ночь, кладбище… Не нравится мне…
– Какой ты нежный. А когда прикажешь копать? Средь бела дня явиться на погост и объяснить сторожам, мол, как и так, мы тут грешным делом пару лимонов закопали. И теперь хотим разворотить один памятник и забрать бабки. Только представ эту сцену… Забавно.