– Я возьму письмо, – сказал он. – Я скажу, что это от двоюродной сестры.
На лице у Нормы появился испуг.
– Нет, – сказала она. – Лучше, если это будет сюрпризом. Скажите – просто от друга. Больше ничего, ничего не говорите.
– Когда вы думаете поехать туда работать? – спросил Эрнест.
– Мистер Гейбл говорит, что надо еще год подождать. Говорит, я еще молода, надо набраться опыта, узнать людей. Правда, иногда я от этого очень устаю. Так скучаю иногда по своему дому со… с большими тяжелыми шторами и длинным диваном. Так хочется повидать всех моих подруг – Бэт Дэвис, Ингрид Бергман, Джон Фонтейн, – а с теми, остальными-то, которые вечно разводятся и всякое такое, я компанию не вожу. Мы просто сидим, говорим о серьезных вещах и все время занимаемся – ведь только так можно развиться и стать великой актрисой. А есть еще много таких, которые плохо обходятся с поклонниками – не дают автографов и так далее, – а мы нет! То есть мы не такие. Иногда мы даже приводим девушек прямо с улицы – выпить чаю и поговорить, как будто мы ровня, – мы-то понимаем, что всем обязаны верности наших поклонников. – Внутри у нее все содрогалось от страха, а остановиться она не могла. Она слишком далеко зашла по доске и не могла остановиться, и доска уже не держала ее.
Эрнест сказал:
– Я сначала не понял. Вы уже снимались? Вы уже знамениты?
– Да, – сказала Норма. – Но мое здешнее имя ничего вам не скажет. В Голливуде меня знают под другим именем.
– Под каким?
– Я не могу сказать, – ответила Норма. – Вы тут единственный, кто обо мне что-то знает. Только никому не говорите, ладно?
Эрнест был потрясен.
– Да, – пообещал он, – не скажу, раз вы не хотите.
– Храните мою тайну свято, – сказала Норма.
– Ну ясно, – сказал Эрнест. – Так давайте письмо, и не беспокойтесь, он его получит.
– Это кто это что получит? – произнесла в дверях Алиса. – Что вы тут делаете вдвоем в спальне? – Подозрительно шаря в поисках улик, взгляд ее скользнул по чемодану с образцами на кровати, задержался на подушке, оценил состояние покрывала и наконец добрался до Нормы. Он двинулся от туфель по ногам, помедлил на юбке, помешкал на талии и остановился на ее пылающем лице.
Норме от смущения чуть не стало дурно. Щеки пошли красными пятнами. Алиса подбоченилась.
Эрнест примирительно сказал:
– Я просто хотел убрать с дороги мой чемодан, а она попросила меня передать письмо двоюродному брату в Лос-Анджелесе.